В.Харюзов "Такое дело"

Такое дело – жить

В моей жизни Слава Филиппов появился в самый нужный момент. Так бывает.

Уже несколько лет в Восточно-Сибирском книжном издательстве лежала моя рукопись первой книги. Наверное, пылилась бы там ещё долго. Но тут на моё счастье из Читы в Иркутск приехал Ростислав. Его назначили главным редактором издательства, и он, не мешкая, сразу же начал разгребать завалы, оставленные его предшественником. Филиппов посмотрел, что лежит в портфеле издательства, позвонил мне домой с предложением встретиться. И гут же от него я узнал, что он намерен издать мою книгу. Можете представить, что значило для меня решение Думаю, что те годы были лучшими в его жизни и жизни Восточно Сибирского книжного издательства. Те планы, с которыми он приехал в Иркутск, были немедленно реализованы. Литературные памятники Сибири, серия о декабристах, современная сибирская повесть стали визитными карточками книжного издательств; Эти книги расходились массовыми тиражами, их разыскивали, заказывали даже из Москвы, Киева, Ленинграда. В одночасье Филиппов стал заметной фигурой в культурной и общественной жизни города.

Потом мы долго жили в одном доме, частенько засиживались за разговорами, по вечерам жарили карасей, вместе сколачивал рассохшийся пол в его квартире. Кстати, он по-житейски просто смотрел на квартирный уют, на все последующие евроремонты. Главным для него был уют в душе, чтобы рядом был интересный собеседник. И возможность заниматься любимым делом.

Когда терял жену и друга,
Когда горел мой алый флот,
Я всё равно упрямо думал:
Меня поэзия спасёт.

Ну, а когда он брал в руки гитару! Даже сам Булат Окуджава приезжавший в Иркутск, признавался, что Ростислав исполняет его песни лучше самого автора.
— Виноградную косточку в тёплую землю зарою,— склонившись над гитарой, проникновенно пел Слава. Но лучше всего у него получались гусарские и народные песни;

Как пели мы легко и длинно
Под вечер около ручья:
«Скакал казак через долину,
Через маньчжурские края».

Особенно проникновенно он пел песню на стихи Ивана Бунина «Одиночество».

Сегодня идут без конца
Те же тучи — гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
Мне крикнуть хотелось вослед:
«Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила — и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить…
Хорошо бы собаку купить.

Как и все большие поэты, Слава был раним, он не терпел, когда, кто-то хотел прибрать или приспособить его под себя, под свой образ жизни. И здесь было неважно, был ли это мужчина или женщина. Если он замечал или ощущал это, то реакция была немедленной. Таких людей он вычеркивал из своей жизни. 

«Мы все родом из детства», — говорил лётчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери. В детстве Слава Филиппов мечтал стать, как он сам говорил, «влатарём», таким, как Лев Яшин. Но стал поэтом. Он был широко образованным человеком, пообщаться и подружиться с которым мечтали многие. Он любил русский хоккей и когда приезжали в Москву на писательские пленумы, то мы частенько бывали в гостях у многократного чемпиона мира, тренера сборной страны Вячеслава Соловьёва.

Он дружил с известными актёрами, режиссёрами, деятелями культуры. Иркутские поклонники «Паровоза», так ласково называл иркутский «Локомотив» Слава, частенько видели его на скамейках стадиона «Труд» во время домашних матчей любимой команды.

Как же здесь не вспомнить встречи, со знаменитой командой московского «Динамо», сборной Советского Союза, которые проходили в Союзе писателей. Частыми гостями Дома литераторов были игроки иркутского «Локомотива» и футболисты иркутской «Звезды». В свою очередь, большими поклонниками творчества. Ростислава были тренеры Сергей Муратов и Борис Серов. Любил Слава ездить в гости в Белореченск к генеральному директору Усольского свинокомплекса — забайкальцу Илье Алексеевичу Сумарокову, которого он уважал за открытость, добросердечность и государственный ум.

А театралы с удовольствием читали его газетные статьи после просмотра очередной премьеры. Филиппов делал это, как всегда, умно и изящно. На те литературные вечера, которые проводил Слава, публика, как говорится, валила валом. Знали, это будет нестандартно, познавательно и весело. 

Именно при Филиппове, когда он возглавлял Иркутское отделение Союза писателей России, литераторы стали выезжать в отдалённые уголки области. До сих пор жители Ербогачёна, Мамы, Бодайбо, отдалённых золотых приисков с удовольствием вспоминают тс давние встречи с иркутскими поэтами и прозаиками, На встречи с иркутскими писателями старшеклассницы приходили в нарядных платьях и с красивыми прическами. После встреч ребята подолгу не отпусками литераторов, задавали вопросы, советовались, передавали свои рукописи своих первых стихов и очерков. В Иркутске, Ангарске, Братске, куда мы выезжали чаще всего были уже совершенно другие ребята: ироничные, глухие и скептически настроенные ко всему, что окружало их. Тогда мы еще не знали, что именно из этих молодых скептиков и нигилистов вырастет та критическая масса, которая будет крушить и сносить устои государства имя которому было Советский Союз.  

Помню, когда в начале девяностого года Филиппова выдвинули кандидатом в депутаты, он сказал:

— Если меня знают как поэта и доверяют, то проголосуют. А если нет, то зачем тратить попусту время. Проголосовали, но, к сожалению за «демократа» с Академгородка, имя которого не вспомнит даже самый скрупулезный статистик.. А уж Филиппова на всех демократических митингах и собраниях поносили как консерватора, « темную силу» и гэкачеписта. Где вы ныне самые честные и передовые, несущие галопом в американский рай? Схватили то, чего не строили и не наживали, и скрылись, уехав кто за «бугор» или закрылся в своих особняках за железным забором. Ростислав Владимирович остался с обманутым народом

Поэту дан дар предвидения. Именно тогда, в начале девяностых годов, Филиппов увидел и предугадал, что ожидает доверчивый народ, которого в очередной раз обводили вокруг пальца

Вот мужчина. Не болезный вроде,
да понурив голову сидит.
Это я сижу. В отцы не годен.
Тот отец, кто дочку защитит….
Кто тебя укроет и спасёт?
Вот сидит, уныло взгляд ломая
об углы немытого жилья,
женщина. Ты говоришь ей: «Мама!»
То, скорее, мачеха твоя.
Спи, малыш.
Я плачу от бессилья.
Дым – вонюч. Дорога – грязь.
А люди – свалка жадных глаз и нечистот.
Что же, доченька, с тобою будет?
Ты во сне не вздрагивай. Хотя
Снова будет тёмная Россия
За окном путать моё дитя.
Наглая, торгашная, блатная,
Жадная до денег и питья.
О другой России мало знаю.
Только вижу — это вот моя.
И молчу я. И мечтать не смею,
Что иное время настаёт.
Что с румяной девочкой моею
Новая Россия подрастёт.

Свой лесной домик в Култуке он просто обожал. Приезжал, варил борщ и потом уходил в огород, садился на чурку, смотрел на ботву, на синее байкальское небо.
Именно там, в Култуке, появились его шутливые огородные стихи.

Посажу я утром рано
Армянина Укропяна.
А потом сади, рука,
Да на всю катушку,
Украинца Буряка,
Русского Петрушку,
Не обижу и еврея —
Удалого Сельдерея.

В жизни Ростислава Филиппова было много встреч с разными людьми. Человеческие отношения — это улица с двусторонним движением. К тебе идут, и ты идёшь навстречу. Ты берёшь от людей что-то полезное и, возможно, сам что-то даёшь. Слава притягивал к себе людей, как высокий дуб кроной, прикрывая их своей душой. Посидят, поговорят о разном, и на душе каждого становилось светлее и спокойнее.

Слава, бывало, раздражался. Это когда сталкивался с плутами и проходимцами от литературы. Но обычно был душевно шедр, беззащитен и нежен. Достаточно прочитать его стихи, посвящённые женщинам, которые занимали особое место в его жизни.

О. ты всегда красива и добра.
Не может быть, чтоб ты забыть сумела,
Как мы с тобой сидели у костра,
А голубое небо вечерело.
Уже я знаю: жизнь мне удалась.
И счастлив тем, что у её предела
С печалью вспомню этот нежный час,
Когда ты у костра со мной сидела...
И особенно проникновенно он написал о матери.  

Казалось бы, простые стихи, выражающие его отношение к ушедшей в мир иной маме.

По узбекскому небу ярко солнце бежит.
А в узбекской земле моя мама лежит.
У могилы её — два цветка полевые.
Рядом Шёлковый путь протянулся в Россию.
Часто вижу во сне: под луной, молодая.
Ходит мама но шёлку, невесомо ступая.
После этих строк горло перехватывает...

В начале девяностых годом, когда почти все возлюбили вдруг бывшего первого секретаря Свердловского обкома партии Филиппов скажет о тех, кто побежал по митингам клеймить своих несговорчивых соседей, ругать Филиппова, который не в пример многим занял прямо противоположную позицию.

-Ну что скажешь?- смеялся Филиппов. - Кого Господь хочет наказать, то в первую очередь отнимает у них разум. И приводил слова Александра Сергеевича Пушкина:

-«Меня обманывать не надо, Я сам обманываться рад». 

Позже у него я прочту иронические стихи, где он с присушим ему сарказмом отозвался о тех, кто эталоном считал жизнь за бугром. 

По бокам – два тёплых берега.
И два века – тишины.
Хороша страна Америка!
Остальные – не нужны.
Нет, еще нужна Германия,
Пиво там – сплошной восторг.
Несмотря на то, что мания
На прогулки. На Восток.
Вообще, нужна и Франция.
Там духи и мармелад.
Неплохая ресторация.
И дивицы напрокат.
Даже Англия дебелая
Нам нужна, поскольку тут
Все язык английский делают
И по свету продают…
В эти страны иностранные
Мы желаем уезжать.
А Россия – бесталанная.
Даже нечего сказать.
Позже он напишет другие строчки:
Ноне уж давно не митингуют,
а торгуют все наперебой.
Верой очень прибыльно торгуют.
Родиной. Друзьями. И собой.

Он умел дружить, поддерживая начинающих, и не только их, в самый нужный момент. Подобной ему фигуры в сибирской, да и не только сибирской литературе не было и, думаю, не скоро появится. Об этом при нём и даже после него как-то не было принято говорить. Но лучше всего о себе он сказал сам, в своих стихах.

Потребуется — буду я солдат.
И до последнего, как говорится, вздоха.
Работаю неплохо, говорят.
Да я и сам уверен, что неплохо.
Какой я друг — не мне о том судить.
Быть может, и не очень-то хороший.
Но тех, кто мне доверился в пути,
Я не бросал. И никогда не брошу.

Валерий Хайрюзов