Уроки Распутина. Валерий ХАЙРЮЗОВ (Иркутск-Москва)

А в тот первый для нас ве­чер мы сидели на кухне, пили чай, я нахваливал собранные и посоленные Валентином рыжи­ки. После мы не раз съездим с ним в тайгу по грибы и по ягоды. Для него, жителя далёкого таёж­ного села Аталанка, заготовка грибов и ягод было привычной работой. Позже, приезжая к нему на дачу, я видел, как он лопатой вскапывает огород, де­лает грядки, высаживает мор­ковь, свёклу, огурцы и картош­ку. И ходит по участку в фуфай­ке и кирзовых сапогах. Валентин любил показывать инструменты, которые он привозил из-за гра­ницы. Чаще всего он бывал на даче один; свежий воздух, про­стор, никого не надо занимать разговорами, сиди, размышляй, занимай себя тем, к чему лежит душа.

Однажды я приехал к нему после вылета, хотел помочь по хозяйству. Он глянул на моё лицо и кивнул на кровать: «От­дохни».

Я прикорнул, а когда проснул­ся, гляжу, на столе свежий хлеб и трёхлитровая банка деревенс­кого молока. Пока я спал, Вален­тин сходил и принёс специально для меня. Почему-то мне вспом­нился его рассказ «Уроки фран­цузского» и кружка молока, кото­рую голодный мальчик покупал на выигранные в «чику» монеты. За столом Валентин пожаловал­ся, что и здесь на дачу лазят не­прошеные гости.

-   Шарят, берут, что поцен­нее. Недавно стащили электро­рубанок, который привёз из Фин­ляндии. А вот бутылку водки не нашли. Я её в печку спрятал. Прикрыл золой. Вот они и не на­шли, - Он засмеялся тихо, как ребёнок. - Выпьешь?

-   Будем пить молоко, - улыб­нувшись, сказал я. - Оно полез­нее.

Как-то летом он меня с дру- зьями-лётчиками пригласил со­бирать жимолость к знакомому старику-охотнику в верховьях Лены. Валентин тогда писал очерки в книгу «Сибирь, Си­бирь!» и хотел поговорить со старожилом о прошлом житье- бытье на отдалённой заимке.

Ехать было далеко. По доро­ге стали вспоминать свои пре­жние походы по ягоды. Вален­тин слушал, как мы набивали свои объёмистые горбовики. С каждым новым рассказом став­ки росли: четыре, пять вёдер ягод за полдня. С некоторой тре­вогой поглядывая на нас, Рас­путин вдруг произнёс:

-   Ну, дорогие мои, такой яго­ды я вам не обещаю! - И, зас­меявшись, добавил: - Вы меня свозите туда, где, по вашим рас­сказам, ягоды на кочках вёдра­ми стоят.

По пути у машины спустило колесо. Остановились, сменили камеру. Валентин сменил меня и начал подкачивать камеру.

-   Я теперь буду всем гово­рить, что сам Распутин менял мне колесо, - пошутил бортме­ханик Сергей Левин.

-   Пусть на насосе поставит свой автограф,- пошутил второй пилот Рагоза.

Приехав на место, мы распо­ложились табором в лесу непо­далеку от заимки, где жил ста­рик. Перекусили. А затем рассы­пались по кустам. Набрав вед­ро жимолости, Валентин взял блокнот, карандаш и пошёл ис­кать старика, который, как нам сказали, был на покосе.

-   Хочу записать его рассказ, - сказал Распутин.

Вернулся скоро, с улыбкой на лице.

-   Что,записал? - спросил я.

-   Да нет, - засмеялся Вален­тин. - Сказал, что у него сегод­ня неприёмный день. Сено во­рошить надо.

А в 1985 году Иркутск прини­мал участников дней литературы «Байкальский меридиан-85». Среди гостей в особом почёте был Виктор Петрович Астафьев, который прибыл вместе с женой Марией Семёновной, с Романом Солнцевым и Олегом Пащенко, моим красноярским другом. Съездили в мою деревню Доб­ролёт, поохотились, а возвратив­шись, побывали у Валентина Распутина дома. Затем я пригла­сил их всех вместе к себе. Вик­тор Петрович, оглядев мои книж­ные полки, сказал наставитель­но Олегу, чтобы и он выстроил библиотеку в том же порядке, где каждой книге должно быть своё место. Затем мы пили чай, пели песни. Запевал Виктор Петрович, Валентин негромко подпевал, ну, а уж мы старались, как могли...

После Валентин не один раз вспоминал этот тёплый семей­ный вечер.

***

В 1995 году Василий Белов, Валентин Распутин и я по при­глашению Радована Караджича поехали в Республику Сербс­кую. Там уже который год шла гражданская война. По дороге нам то и дело попадались раз­битые снарядами дома, взор­ванные церкви и мечети. В рус­ском батальоне, который разме­щался в Сараево, командир ча­сти полковник Васильев долго рассказывал нам, что сюда был строгий отбор, среди его под­чинённых выбирали людей не­пьющих, которые не употребля­ли наркотики, и так далее. А пос­ле пригласил нас пообедать и выставил на стол водку. Вален­тин глянул на стол и пошутил:

-   Нас тоже отбирали в эту поездку по тем же параметрам.

Вскоре начался обстрел, нас по объездной дороге вывезли из Сараево, и мы, поднявшись на гору, выпрыгнули из машины в траншею. Дальше ехать было опасно, дорога прострелива­лась артиллерией боснийцев. Сербы изредка постреливали в сторону стоявших внизу домов. Валентин взял бинокль и стал смотреть в сторону Сараево, где между домов были натянуты ка­муфляжные сетки и окна были закрыты листами фанеры. У крыш и проёмов домов то и дело были видны всполохи вы­стрелов.

-   Никогда не думал, что по­паду на войну, - сказал Распу­тин присевшему у немецкого зенитного пулемёта «Брау­нинг» Василию Ивановичу Бе­лову.

Надо сказать, что Василий Иванович пользовался особой любовью среди сербов. Невы­сокий, крепенький, живой, с по­седевшей бородой, он как ле- совичок ходил по траншее, об­нимался с бойцами и просил­ся записать его добровольцем в сербскую армию. Сербы, в свою очередь, расспрашивали его про Шамиля Басаева, ко­торый только что захватил больницу в Будённовске.

Позже нам показали сербс­кое кладбище, где были похо­ронены русские добровольцы. «Микола Яцко, украинский ка­зак из Запорожья, Олег Бонда- рец из Киева, Анатолий Оста­пенко, Александр Шкрабов, Виктор Десятов, Юрий Петраш, Дмитрий Чекалин», - записы­вал в свой блокнот Распутин, вглядываясь в лица молодых ребят на обелисках, многие из которых были запечатлены ещё в советской военной фор­ме.

Много позже Валентин с го­речью скажет:

-   Потеряли мы Украину. И, думаю, не скоро соберёмся вновь. Там, в Югославии, от­рабатывался дьявольский сце­нарий. Прежде всего для Рос­сии. А начали с Украины. Стол­кнули нас лбами.

***

А потом был прорыв через Пасавинский коридор. Мы хо­тели проехать в Книн - столи­цу Сербской Краины. Дорога туда пролегала через город Брчко, проскочить сквозь узенькое в пару километров горлышко. Справа были пози­ции хорватов, слева - мусуль­ман. Дорога шла по берегу Саввы. Заслышав далёкие выстрелы, шофёр-серб оста­новил машину, дальше ехать было опасно.

-   Надо дождаться темноты, - предложила сопровождаю­щая нас переводчица. Ждать предстояло несколько часов. И тут шофёр сказал, что несколь­ко дней назад он уже проезжал здесь днём с Радованом Ка­раджичем.

-   Давайте поедем и мы, - вдруг предложил новоиспечён­ный русский серб Василий Иванович Белов.

И мы поехали, вернее, помчались, объезжая свежие воронки. Миновали взорван­ный мост через Савву, горя­щий подбитый танк. И тут чуть левее дороги вырос чёрный гриб, следом другой. Води­тель резко нажал на тормоза, по барабанным перепонкам ударила волна, а следом на лобовое стекло и крышу посы­палась мелкая крошка. Краем глаза я заметил, что и сзади машины вырос гриб. «Берут в вилку!» - мелькнуло у меня в голове. Через несколько се­кунд шофёр вновь дал по га­зам, и мы помчались среди воронок и разрывов. «Вот так влипли! - крутилось у меня в голове.- Сманил двух великих русских писателей, усадил их в одну машину и сейчас нас всех могут накрыть одним сна­рядом». И только когда выско­чили за Брчко и разрывы ос­тались позади, мы осознали, как были близки к черте, за ко­торой вечность.

С десяток минут мы, пере­варивая пережитое, ехали молча. То и дело по дороге нам стали попадаться беженцы, узлы на телегах, бредущие дети. И вдруг вижу Василий Иванович поворачивается к Валентину и спрашивает:

-   Валя, как ты думаешь, нас ещё долго будут читать?

-   Не знаю, - помедлив не­много, ответил Распутин и, кив­нув на беженцев, добавил: - А вот стрелять ещё будут долго. И не только в Сербии, но и в России. В своё время Россия ушла от Наполеона, уйдёт и от Ельцина. И всё станет на своё привычное место.

Валерий ХАЙРЮЗОВ, член Союза писателей России.
Москва, 2016 г.