Поэт Широглазов Андрей Геннадьевич

Рота, стройся! Рота, целься!
Эй, конвойный, не зевай!
Убегает вдаль по рельсам
Заблудившийся трамвай.
Ни кондукторов, ни штрафов…
По дороге в никуда
Для изысканных жирафов –
Безбилетная езда…

Вечный путь конкистадоров:
Дело сделал и – адью!
Из тюремных коридоров
На Харонову ладью,
Что давным-давно готова
К переправе в лучший мир.
Пропустите Гумилёва!
Он – почётный пассажир…

Покорителю Сахары
Машут с берега реки
Куны, гашеки, гайдары
И латышские стрелки…
Комиссар пригладит пейсы,
Даст команду: «Заряжай!»

Убегает вдаль по рельсам
Заблудившийся трамвай
Из тюремных коридоров,
Сквозь языческую муть…
Страшен путь конкистадоров –
Вековечный русский путь…

Как беззубый старик с шашлыка переходит на мюсли,
Как ночная герла на работе меняет фасон,
Так культурная жизнь протекает в проложенном русле:
Цирк, попса, водевиль, КВН и бездарный шансон.
Я не то чтобы сноб, но афиши меня раздражают…
И врубаешься в закономерность потраченных сумм:
Чем быстрее билет на эстрадный концерт дорожает,
Тем быстрей дешевеет и так обесцененный ум…

Желчь играет во мне, вызывая привычную горечь,
И досада берёт на беспечных моих земляков:
Если с Поля чудес к нам приехал старик Якубович,
Значит, наш городок превратился в Страну дураков.
Мы готовы платить за «фанеру» накрашенных сучек,
«Голубую» тоску и шабашки столичных актрис.
Нам по фене поют с хрипотцой Огонёк и «Попутчик»,
А приличные люди блатняк вызывают на бис…

От «фабричной» звезды до звезды петросяновской ковки
Путь не так уж велик, если мерить его на глазок:
Ни ума, ни таланта, ни вкуса, ни физподготовки –
Только ноги, мордашка и пошлый насквозь юморок.
Так чего ж мы спешим приобщиться к «культурной» программе?
И не спросим того, кто досуг наш низводит до сук:
«Ты серьёзно считаешь всех череповчан дураками?
А не совестно, друг, дураками считать всех вокруг?»

Впрочем, что это я? По невспаханной глупости – плугом…
Время опер прошло, и балетов, и книжек, и драм…
Если в городе Ч. подменили культуру досугом,
То чего ещё ждать от афиш и концертных программ?
Так вот мы и живём: с шашлыка переходим на мюсли,
Не насилуем ум, погружаемся медленно в сон…
А культурная жизнь протекает в проложенном русле:
Цирк, попса, водевиль, КВН и бездарный шансон.

На Руси болеет каждый:
Нос течёт, саднит спина…
Тот томим духовной жаждой,
Тот страдает с бодуна,
У того понос и свинка,
У того – конъюнктивит…
Невесёлая картинка –
Всё всегда у нас болит.
Это внешне – сливки с кровью,
А внутри – труха трухой…
Ты спроси нас: «Как здоровье?»
Мы ответим: «О-хо-хо…».
Но не думай, что поникли
Наши тыквы ниже плеч:
Мы давным-давно привыкли
Чуть чего – пойти прилечь…
Сон – что может быть полезней?
Или водочки чуть-чуть…
Так что мы свои болезни
Совмещаем с отдохнуть.

Но беда по нитке с миру:
Птичий грипп сменяет ВИЧ,
И до кучи страшный вирус
Под названием «москвич».
Он приходит как расплата
За беспечные деньки,
И – прости-прощай зарплата,
Мир, покой и шашлыки.
Всё пожрёт упрямый вирус,
А попробуй возрази,

Сунет в нос тебе папирус:
«Все законно. Не бузи!».
Все законно: демократы
Постарались! И у нас
Ни покоя, ни зарплаты –
Лишь тоска да счёт за газ…
А «москвич» с упрямством детским
Лезет дальше и вперёд.

И шумит череповецкий
Пивоваренный завод:
«Мы пахали, мы пахали,
Наши пальчики устали,
А в кармане ни шиша:
Третий месяц без гроша!
Подхватили "москвича" –
Все помрём теперича»…
Всех измучили сомненья –
Как лечить такую хрень:
Голодать до посиненья,
Или сразу за кистень?
Все же разинской породы
Пивовары, как не кинь,
А у Стеньки были моды
Чуть чего – кричать: «Сарынь!»
Но законы нынче стали
Посуровше тех деньков…
И рабочим сам Богалий
Выдал десять тюфяков:
«На полу лежать неловко.
С тюфяками половчей.
Может, ваша голодовка
Нас спасет от "москвичей"»…

Не спасет! Долой сомненья!
В наши дни московских спор
Прекратить распространенье
Может только прокурор.
Коль иного нет резона,
Коль исчерпаны слова –
Вакцинация закона
Против города Москва!
Чтоб зарплата не страдала
И спалось бы по ночам…
А какая тварь отдала
Наше пиво москвичам?

Снег скрипит за окном. Мои двери рассохлись от старости
и скрипят в унисон с рыхлым снегом. И этот дуэт
мне напомнил о том, что помимо тоски и усталости
в этой сирой деревне есть почта и сельский совет.

Одеваю тулуп и подшитые дедовы валенки,
опускаю конверт в самодельный холщовый карман
и на почту иду, поклонясь сельсоветской завалинке,
где степенные тётки слагают житейский роман.

о добре и о зле, о гулянках с гармонью и песнями,
о беспутных мужьях, что забыли и совесть и стыд...
И совсем мимоходом о том, что «и нонича пенсии,
знать, не будет – ты глянь-ко: кассирша на нас не глядит».

Эх, российская жизнь! Вся-то ты не впритык да ухабами!
Всё-то «мэры» твои, «президенты» и прочая шваль,
оседлав «мерседесы», воюют с усталыми бабами,
добавляя тоску в без того вековую печаль...

Я иду по деревне, облаянный шумною сворою
одичавших собак, на которых уже и не злюсь.
Я иду сквозь свою одряхлевшую, битую, хворую
и по-прежнему очень любимую зимнюю Русь.

А на почте – обед. Как же я позабыл расписание?
Вот ведь – «с часу до трёх». А ещё без пятнадцати два.
Ну куда тебя деть – моё глупое злое послание,
где убористым почерком – глупые злые слова?

А, была-не была! Улетает конверт за околицу,
камень падает с сердца на чистый декабрьский снег.
Надоело молить, выяснять, разбираться и ссориться –
не такой уж я склочный и злой на земле человек...

Возвращаюсь домой. Вновь киваю заснеженным тёткам,
вновь рассохшейся дверью привычно на входе скриплю.
И гляжу на огонь в настроении тихом и кротком,
понимая в душе, что я вряд ли тебя разлюблю...

Когда всё в жизни невпопад
И быт уводит от искусства,
Во мне задумчиво бурлят
Патриотические чувства.
Я начинаю ощущать
В себе программные загрузки
И отправляю на печать:
«Я – русский, русский, русский, русский…».
Но принтер скомканной души
Молчит. И монитор эффектно
Меня журит: «ТАК не пиши…
Быть русским не политкорректно!
Твой напускной патриотизм
Непопулярен, глуп и странен.
Патриотизм теперь – фашизм.
Не русский ты, а россиянин.
Ходи по улице, таясь,
Ступай ногой туда, где чисто,
А то на негра брызнет грязь –
Тебя запишут в экстремисты.
Он может пить, бузить, хамить
И с наркоманами якшаться,
Но не тебе о том судить.
И упаси господь – вмешаться!
Ах, ты несдержан и ершист?
Так получай вердикт закона:
Расист и националист!
Встречай скина, родная зона!
Не ерепенься. Будь, как все.
Жуй новостийную полову…
Карикатура в полосе?
И больше нет свободы слова…
Псих в синагогу заскочил –
Ну, положи его в больницу…
Так нет: "Найдём, кто научил!"
И успокоим заграницу».-
Молчи, проклятый монитор!
Весь мир погряз в идиотизме.
По трём программам разговор
О русском национализме.
Ну да, конечно, это мы
Взрываем рынки и арены,
Литовцев гоним из Литвы
И в рабство продаём чеченов,
Пугаем Грузию войной,
Воруем газ у Украины
И платим за массив лесной
Китайским братьям рупь с полтиной.
Мы притесняем мусульман
На всех азербайджанских рынках
И анашу в Таджикистан
Завозим в чугунках и кринках.
А подустав от суеты
И от участия в разборках,
Свои Поклонные кресты
Сжигаем на Соборных горках.
Мели, Емеля-басурман
(Что не молоть – твоя неделя!),
О ксенофобии славян,
О вечном русском беспределе…
Тебе б работать помелом,
А ты подался в журналисты…
Каким же надо быть треплом,
Чтоб русского назвать фашистом!
А отморозки есть всегда,
В любых краях, в любом народе:
Они взрывают города
И рассуждают о свободе.
А список убиенных душ
Всё возрастает, возрастает…
Ну, где у власти Жора Буш,
Там Шикльгрубер отдыхает…
Так что не надо нам втирать
Об общеевропейской даче…
Умом Россию не понять.
А жопой – не понять тем паче!