К 75-летию Победы. Берлин – конец войны и первые дни мира

  К юбилею великой Победы

Берлин – конец войны и первые дни мира.

Дорогие земляки.

В канун 75-летия нашей великой Победы ведущая немецкая газета «Berliner Zeitung» опубликовала в нескольких номерах статью журналиста М. Бреттина об обороне и падении столицы фашистской Германии и жизни в Берлине в первые мирные дни мая 1945 года. В свое время я активно интересовался этой темой и, в частности, гибелью главных фашистских бонз, поиском и идентификацией их трупов. На основе архивных документов органов госбезопасности мною опубликованы несколько материалов на эту тему в российских СМИ. (Замечу в скобках, что после того, как рассказал своей жене, что только что держал в руках фрагменты черепа Гитлера, его обгоревшую челюсть, мундир и фуражку фюрера, зубной мост Евы Браун, останки Геббельса и его жены, которые на тот момент хранились в архиве ФСБ РФ, моя супруга сказала, что не пустит мена за стол, пока я не вымою руки с содой и не протру их спиртом).

Скажу честно: на фоне публикаций последних недель о сносе памятника маршалу Коневу в Праге, думал, что берлинская газета выплеснет очередной ушат грязи на подвиг наших солдат и командиров, овладевших столицей Третьего рейха. Но, к чести немецкой газеты, это были познавательные, интересные, а главное – во многом объективные статьи, описывающие день за днём агонию фашистской Германии.

Поскольку материал «Berliner Zeitung» значителен по объёму, содержит некоторые повторы, упоминания одних и тех же лиц (что неминуемо при публикации в нескольких газетных номерах), предлагаю вам, дорогие земляки, обзор этих заметок. Уверен: прочитаете – не пожалеете. Ведь в канун великой Победы важно не только вспомнить подвиги наших отцов и дедов, но и услышать голос с другой стороны линии фронта.

Публикация начинается с событий 30 января 1945 года. В результате торпедирования наполненного беженцами корабля «Вильгельм Густлофф» советской подводной лодкой у побережья Померании погибли тысячи человек. Данные о числе жертв колеблются от 4 до 9 тысяч.

(Наш комментарий. Корабль затонул у берегов Польши после торпедной атаки советской подводной лодки С-13 под командованием А. И. Маринеско. Все три выпущенных торпеды с надписями «За Родину», «За советский народ» и «За Ленинград» попали в цель. Гибель судна считается одной из крупнейших катастроф в морской истории. По официальным данным погибли 5348 человек; по оценкам ряда историков, реальные потери достигают 9985 человек, в том числе матросы и офицеры 2-й учебной дивизии подводных сил Германии, беженцы – в основном женщины и дети. Спаслись 1268 человек.

Справедливости ради хочу отметить, что инициаторами уничтожения судов с беженцами были гитлеровцы. 27 апреля 2020 года российские СМИ опубликовали сообщение о том, что на дне Чёрного моря с помощью глубоководных аппаратов исследованы останки потопленного 7 ноября 1941 года фашистской авиацией советского теплохода «Армения», который вёз на своём борту от 7 до 10 тысяч беженцев и раненых из Севастополя и Ялты. Спаслись только 8 человек.)

В тот же день - 30 января 1945 года - в двух кинотеатрах в Берлине и в осажденной союзниками крепости Ла-Рошель на атлантическом побережье Франции состоялась премьера фильма «Кольберг», в котором героизировалась оборона превращенного в крепость города Кольберг от наполеоновских войск в 1807 году. (Наш комментарий. Это был историко-пропагандистский фильм нацистов, призывающий к сопротивлению превосходящим силам противника. По личной инициативе Геббельса съёмки велись с 1942 года и завершились к январю 1945 года. Хотя к концу съёмочного периода ситуация на фронтах стала для Германии критической, в батальных сценах участвовали солдаты расквартированных в Восточной Пруссии частей вермахта, в том числе Кёнигсбергского гарнизона и даже Русской освободительной армии генерала Власова. Военные части вермахта отзывались со своих позиций для участия в масштабных костюмированных массовках. Фильм стал самой дорогой кинематографической постановкой Третьего рейха.)

В этот же день Гитлер в последний раз в жизни выступил по радио: «Я жду от каждого немца, что он исполнит свой долг сполна и пойдет на любую жертву, которую от него потребуют, которую от него придется потребовать».

В утренние часы последнего дня января советские солдаты переправились через ещё замерзший Одер у Кинитца и создали на другом берегу плацдарм. До Берлина оставалось всего 70 километров по прямой.

1 февраля 1945 года столица рейха была объявлена крепостью. Йозеф Геббельс как гауляйтер, выполнявший еще и обязанности и рейхскомиссара обороны, взял на себя ответственность за защиту города. Приказ укреплять город будет издан лишь месяц спустя.

Чтобы иметь возможность защищать Берлин, командующему обороной города генерал-лейтенанту Гельмуту Ройману требовалось как минимум 200 тысяч испытанных в боях солдат. Но в его распоряжении не было и половины. Части СС и полиция командующему обороной не подчинялись.

Все требования о подкреплении Гитлер отвергал: по его словам, если дело дойдет до битвы за Берлин, то солдат хватит. Фюрер считал продвижение советских войск на Одере отвлекающим маневром. По его мнению, целью Красной Армии был не Берлин, а Прага. Поэтому он приказал отвести четыре танковых части из группы армий «Висла» под командованием генерал-полковника Готтхарда Хайнрици, которые ранее готовились к обороне столицы рейха.

Днем прилетали бомбить Берлин американские, ночью — британские бомбардировщики.

3 февраля 1945 года. Воздушный налет под кодовым названием Thunderclap («Удар грома») был разделен на две волны, в нем участвовали 939 бомбардировщиков: первая волна прокатилась над городом с 11:02 до 11:08, вторая — с 11:24 до 11:52. Самолеты типа Б-17 «Летающая крепость» сбросили на город 2 тысячи тонн фугасных и около 250 тонн зажигательных бомб.

В общей сложности 2296 зданий и 22519 квартир были разрушены полностью, Потсдамский и Анхальтский вокзал — по большей части, Городской дворец почти весь выгорел, как и Государственная опера на Унтер-ден-Линден, Старая рейхсканцелярия, где жил Гитлер, была повреждена.

Сколько людей погибло от бомб, никто точно сказать не может. Вермахт сообщал о 2894 погибших, американские военные — о более чем 25 тысячах.

А тем временем союзники уже планировали послевоенное устройство страны. В ходе Ялтинской конференции (с 4 по 11 февраля 1945 года) «Большая тройка» — президент США Франклин Рузвельт, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и советский руководитель Иосиф Сталин — договорилась о разделе Германии на оккупационные зоны (по настоянию Черчилля одну из зон получила также Франция), и о разделении Европы и мира на политические блоки.

Но, как за несколько недель до этого, так и потом нацистский режим продолжал зверствовать: уничтожались концлагеря, заключенных гнали вглубь страны, десятки тысяч из них погибли от изнеможения и голода, их забивали насмерть или расстреливали.

«Столица рейха будет сопротивляться до последнего человека и до последнего патрона» — такова была главная мысль «Всеобъемлющего приказа о мерах по подготовке к обороне столицы рейха», изданного 9 марта командующим обороны Ройманом в соответствии с директивами Главной ставки фюрера. В тот же день были созданы «мобильные военно-полевые суды». Мартин Борман, глава партийной канцелярии, издал приказ, согласно которому с отбившимися от своих частей солдатами следовало обращаться как с преступниками.

Этой энергией было наполнен и приказ фюрера от 19 марта (так называемый «нероновский приказ»): «Все военные объекты в сфере транспорта, связи, снабжения, промышленные предприятия, а также материальные ценности на территории рейха (…) должны быть уничтожены». Этого не произошло только потому, что Альберту Шпееру, занимавшему должность рейхсминистра вооружения и боеприпасов, удалось спустить приказ на тормозах.

Еще в середине марта казалось, что антигитлеровские союзники наперегонки стремятся к Берлину, будто к «главному призу», как выразился Эйзенхауэр. Особенно не терпелось британцам. Премьер-министр Черчилль мечтал «пожать русским руки как можно дальше на востоке», а фельдмаршал Бернард Монтгомери просто хотел преумножить свою славу.

Но в конце марта Эйзенхауэр при поддержке Вашингтона изложил западным союзникам новую стратегию: «Берлин больше не является военной целью». Наступление на столицу Германии он счел слишком большим и излишним риском, оценивая возможные потери в 100 тысяч своих солдат. По его мнению, в этом случае было бы ослаблено наступление в Северной и Южной Германии, и Гитлер получил бы возможность вести войну дольше.

Сопротивление вермахта западным союзникам ослабевало, в то время как его сопротивление Красной Армии возрастало. Появились сообщения, что немцы на западе стремятся начать мирные переговоры.

В этой ситуации Сталин постарался как можно быстрее поставить союзников перед свершившимися фактами. Он послал им следующую телеграмму: «Берлин утратил свое стратегическое значение», советское верховное командование якобы планирует послать в Берлин «второстепенные войска», наступление начнется «приблизительно во второй половине мая». Но уже 1 апреля он отдал приказ маршалам Жукову и Коневу в течение 48 часов разработать план захвата Берлина.

В Берлине было объявлено чрезвычайное положение. В городе начался голод. «Лица, имеющие право на нормальное снабжение» должны были обходиться 1700 граммами хлеба, 250 граммами мяса и 125 граммами жира в неделю. В указе от 5 апреля населению было рекомендовано для восполнения недостатка витаминов заваривать молодые еловые побеги, а для улучшения снабжения организма белками поедать лягушек.

8 апреля Геббельс записал в своём дневнике, что двести мужчин и женщин ворвались в две булочные в Рансдорфе и похитили весь хлеб. «Так как недопустимо молча мириться с подобным, я приказал схватить зачинщиков — одного мужчину и одну женщину — и той же ночь отрубить им головы».

В пятницу, 13 апреля, стало известно, что за день до этого умер президент США Рузвельт. В головы нацистов вдруг вернулась вера в возможный перелом на фронтах. Все подумали: а что, если коалиция противника развалится, как это случилось во время Семилетней войны с Фридрихом Великим после смерти царицы Елизаветы? Но в тот же день, 13 апреля, советские войска захватили Вену. А в ночь на 14 апреля воздушный налет разрушил Потсдам. 14 апреля Гитлер издал датированный 16 апреля суточный приказ солдатам восточного фронта: «Еврейско-большевистский смертельный враг» пытается, «разгромить Германию и истребить наш народ. (…) он должен быть и будет обескровлен у ворот столицы Германского Рейха. (…) Берлин останется немецким городом, Вена вновь будет немецким городом, а Европа никогда не станет русской».

Поздним вечером 15 апреля 1945 года советская сторона с помощью громкоговорителей и листовок призвала немцев ввиду безнадежности их положения сдаться в плен. Но безуспешно. На севере и в середине линии фронта на Одере стояли 1-й и 2-й Белорусские фронты под командованием маршалов Георгия Жукова и Константина Рокоссовского, на юге находился 1-й Украинский фронт во главе с маршалом Иваном Коневым. В общей сложности 2,5 миллиона советских солдат, среди которых были и поляки, противостояли едва ли миллиону немцев. Предполагалось, что главный удар «Берлинской операции» нанесут войска Жукова на Зееловских высотах, откуда они прямым ходом должны были двинуться на столицу рейха. Более чем 900 тысячам советских солдат, к которым относились и бойцы 1-й польской армии, противостояли 130 тысяч солдат 9-й армии под командованием генерала Теодора Буссе. Немецкие войска безнадежно уступали противнику и по числу артиллерийских орудий, танков и самолетов.

На следующий день (16 апреля 1945 г.) началось наступление Красной Армии на Зееловские высоты - последнюю линию обороны перед Берлином. Битва началась в 3 часа утра 25-минутным артобстрелом из 40 тысяч советских орудий. «Вся долина Одера сотрясалась, — написал позднее генерал-полковник Василий Чуйков, командующий 8-й гвардейской армии. — На плацдарме был светло как днем. Огненный ураган пронесся по Зееловским высотам. Взрыхленная земля плотной стеной взлетала в небо».

А вот воспоминания 19-летнего унтер-офицера 76-го мотопехотного полка вермахта. Он командовал подразделением, вооруженным тремя тяжелыми пулеметами. Он так описывает пережитый кошмар утра 16 апреля: «….ад, безумие, тысячи снарядов, прыжки от одной воронки в другую, никакой защиты, все позиции разбиты, каждый квадратный метр земли перепахан, сумасшедшие потери (…), мольбы, крики, смертельный ужас, каждый час как день рождения».

Нападающие хотели штурмом занять Зееловские высоты уже в первый день. Однако их атака, последовавшая за артподготовкой, после захвата нескольких участков местности захлебнулась. Причина: обороняющиеся войска вермахта глубоко окопались. Но за успешное отражение атаки немцы дорого заплатили. «Потери личного состава и вооружения невосполнимы», — докладывал генерал Буссе. Погибли 12 тысяч немецких солдат. Сколько гражданских лишились жизни, неизвестно.

Велики были потери и Красной Армии. В битве за Зееловские высоты погибли 33 тысячи русских и 5 тысяч польских военнослужащих. «При подготовке операции мы несколько недооценили проблемную местность Зееловских высот, — так позже самокритично описал ситуацию маршал Жуков. — Вину за этот просчет я в основном возлагаю на себя». Тем не менее, за четыре дня – с 16 по 20 апреля Красная Армия прорвала фронт на Одере у Зееловских высот и начала обстреливать Берлин.

Большего успеха, чем маршал Жуков, добился маршал Конев. Во второй половине дня 16 апреля его солдаты прорвали немецкие позиции между Губеном и Форстом. Вслед за ними вперед двинулись две танковые армии в направлении Эльбы и Берлина.

Окончательно опровергнутым оказалось предположение Гитлера, будто концентрация советских войск на Одере — всего лишь отвлекающий маневр и что главный удар будет нацелен не на Берлин, а через Дрезден на Прагу. Теперь ответственные за оборону спорили, как защищать столицу рейха: на Одере или внутри города?

Из и без того недостаточного контингента, призванного оборонять город, Гитлер приказал отправить четыре батальона народного ополчения «фольксштурм» на фронт к Одеру. Людей отвезли туда на автобусах.

16 апреля. В Берлине началась досрочная продажа продуктов по карточкам. Перед магазинами выстроились длинные очереди, многие опасались, что это будет последняя возможность купить хоть что-нибудь.

Тем временем западный немецкий фронт был прорван: 17 апреля в Рурской области капитулировала группа армий Б, а 19 апреля американские войска взяли Лейпциг и Хемниц, за пять дней до этого американские солдаты вышли к Эльбе вблизи Барби, южнее Магдебурга.

Вечером 19 апреля 9-я армия вермахта на Восточном фронте была разбита. Оставшиеся в живых солдаты пытались отступить. На линии обороны образовались километровые бреши. Путь на Берлин для Жукова был открыт. Оборонять город должны были в основном наскоро сформированные части (вермахт и СС), бойцы плохо оснащенного «народного ополчения» (фольксштурм), состоящего из «способных носить оружие» мужчин в возрасте до 60 лет, а также юношей в возрасте от 16 лет из «гитлерюгенда».

Вечером того же дня министр пропаганды Йозеф Геббельс выступил с речью по радио в связи с предстоящим днем рождения Гитлера — «самого храброго сердца Германии и самого пламенного вдохновителя нашего народа».

Ночью 2-й Белорусский фронт под командованием маршала Рокоссовского начал переправу через Одер между Штеттином и Шведтом.

На следующий день, 20 апреля, в 56-ой день рождения Гитлера, события обгоняли друг друга: в Берлине объявили осадное положение, город переживал последние стратегические бомбардировки западных союзников, Нюрнберг, «город имперских съездов партии», был взят американскими войсками.

Во второй половине дня нацистская верхушка собралась в поврежденной бомбами Новой рейхсканцелярии, чтобы поздравить Гитлера. Присутствовали Герман Геринг, Мартин Борман, Генрих Гиммлер, Роберт Лей, Йоахим фон Риббентроп, Карл Дёниц, Альберт Шпеер и, конечно, Геббельс, а также несколько гауляйтеров и командующих вермахтом.

Большинство поздравляющих нервничали: они знали, что советские войска собираются замкнуть кольцо вокруг Берлина. Каждый час сужались лазейки для бегства. Тем временем Геббельс восхвалял военный гений «фюрера» и провозгласил, что тот устроит наступающим «вторую битву при Каннах» (Наш комментарий. В 216 году до н.э. в битве при Каннах карфагенская армия Ганнибала нанесла сокрушительное поражение превосходящей её по численности римской армии).

Накануне вечером Гитлер стал подумывать о том, чтобы покинуть Берлин и продолжать руководить войной из Оберзальцберга. Но Геббельс отговорил его, сказав, что Гитлер как «фюрер» должен оставаться верен былым клятвам и своему историческому предназначению, и если уж ему суждено погибнуть, то пусть смерть его настигнет в развалинах столицы рейха.

Поздравлявшим его функционерам Гитлер сообщил, что хочет покориться «судьбе» в Берлине. Все остальные вольны покинуть город. Одним из первых откланявшихся был Геринг. Еще ранним утром 20 апреля по его приказу из его охотничьего поместья Каринхалл на нескольких грузовиках были вывезены в Южную Германию наворованные за многие годы картины, антиквариат и мебель.

«Глубоко разочарованный» Гитлер «молча» наблюдал, как один за другим уходят его соратники, - напишет позже один из адъютантов «фюрера». Из высших функционеров с ним остались лишь Геббельс и Борман.

Когда Гитлер в тот вечер раньше обычного удалился в свои помещения в бункере, в «квартире фюрера» в Новой рейхсканцелярии его любовница Ева Браун и другие гости продолжали праздновать день рождения вождя. Но едва первые снаряды советской артиллерии начали рваться поблизости от правительственного квартала, все ринулись в бункер.

Берлин, 21 апреля 1945 года. Ночью советские войска прорвались под Котбусом, теперь их ничто не может остановить на пути к столице рейха. К тому моменту Адольф Гитлер уже давно нашел для себя причину краха немецкого восточного фронта. Одному из офицеров Генерального штаба он пожаловался: «Все неудачи на востоке вызваны только предательством».

В половине десятого утра 21 апреля Гитлера разбудили: тяжелая артиллерия обстреливает центр города. «Русские уже так близко?» — не веря своим ушам, спросил он. Начальник генерального штаба люфтваффе сообщил ему по телефону, что советская батарея находится в 12 километрах от Марцана (Район на северо-востоке Большого Берлина).

В апреле 1945 года в столице рейха проживали приблизительно 2,5 миллиона человек, в то время как в декабре 1944 года их было 4,4 миллиона. Бывшие жители Берлина были на фронтах, в плену, бежали или умерли.

После нескольких недель замешательства Берлин худо-бедно подготовили к сражению: были вырыты противотанковые рвы, устроены баррикады на подъездных дорогах, оборудованы оборонительные сооружения. В город все время прибывали беженцы. Не хватало продуктов питания, начались перебои в снабжении города водой и электричеством. Защитникам города предстояло вести бои без всякой надежды на успех: воевать готовились приблизительно 45 тысяч солдат, в том числе остатки частей СС из европейских стран, почти 42 тысячи бойцов народного ополчения «фольксштурм» и 3,5 тысяч юношей из «гитлерюгенда». Первые советские войска перешли границу Берлина 21 апреля близ Марцана и Хоэншёнхаузена и стали продвигаться к Вайсензее и Лихтенбергу. Иосиф Сталин хотел, чтобы город был захвачен к 1 мая — Международному дню солидарности трудящихся.

А в «фюрербункере» Гитлер и его соратники демонстрировали вымученный оптимизм. Как уверял министр пропаганды Йозеф Геббельс, «противоестественная коалиция плутократии и большевизма развалится» — это лишь вопрос нескольких дней.

Временную передышку должна была обеспечить сформированная 10 апреля 12-я армия под командованием генерала Вальтера Венка — состоящая из молодых и плохо вооруженных солдат. Задача – двигаться к Берлину с целью деблокировать столицу. Такую же команду получила ограниченно или даже вообще небоеспособная армейская группа под командованием Феликса Штайнера, генерал-лейтенанта войск СС. В ночь на 21 апреля Гитлер приказал Штайнеру освободить Берлин с севера, и тот отвечал за это головой.

Во второй половине дня 22 апреля — к этому моменту советские войска проникли в Берлин еще и с юга — в бункере состоялось обсуждение создавшегося положения. Оно длилось пять часов. Апогеем стал приступ бешенства у Гитлера, вызванный признанием генерала Ганса Кребса, начальника генерального штаба сухопутных войск, что группа Штайнера ещё не наступала.

Крича, едва держась на ногах, с искаженным от злости лицом Гитлер принялся обвинять всех и каждого. Дескать, в таких обстоятельствах он больше не может руководить, и война проиграна. «Но если, господа, вы думаете, что я покину Берлин, то глубоко ошибаетесь! Скорее я пущу себе пулю в лоб!»

Несколько часов спустя генерал Венк, чья 12-я армия была дислоцирована в 60 километрах от Магдебурга, получил приказ: «Освободите Берлин!» Ближе к концу Венк попытается как можно ближе подойти к остаткам 9-й армии, разбитой за несколько дней до этого у Зееловских высот, чтобы создать коридор для бегства на запад. А к населению Берлина Гитлер обратился со следующим приказом: «Запомните, каждый, кто будет пропагандировать или даже одобрять меры, подрывающие нашу обороноспособность, — предатель! Он должен быть немедленно расстрелян или повешен!»

Первыми жертвами этого приказа стали двое молодых солдат. Они якобы «не содержали самоходную артиллерийскую установку в должном состоянии, как приказывал фюрер». Их повесили на решетке книжного магазина у станции городской железной дороги «Фридрихштрассе».

В ночь на 23 апреля эсесовцы вывели многих заключенных из тюрьмы на улице Лертер-штрассе. Их повели на разрушенную бомбами территорию выставочного парка «Универсум» на улице Инвалиден-штрассе и уничтожили выстрелами в затылок.

«Город будет защищаться до последнего солдата!» — приказал Геббельс 23 апреля, на следующий день после того, как он с семьей перебрался в «фюрербункер». Но участков города, которые нужно было защищать, становилось все меньше и меньше. Советские войска захватили Фронау, большую часть Панкова, кроме того, Кёпеник, и продвинулись к Райникендорфу.

Следовать за фюрером многие уже не хотели. Первым стал Герман Геринг, второй человек в рейхе. 23 апреля Геринг попросил Гитлера в двух телеграммах передать ему все руководство рейхом, поскольку сам фюрер уже недееспособен. Днем позже Гитлер принял решение: уволил Геринга со всех государственных и партийных постов и приказал посадить его под домашний арест на Оберзальцберге.

В ночь на 24 апреля Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС, встретился в Любеке с графом Фольке Бернадоттом, вице-президентом Шведского Красного Креста. Гиммлер попросил графа содействовать ему в установлении контакта с генералом Дуайтом Эйзенхауэром, главнокомандующим союзными войсками в Северо-Западной Европе. Гиммлер собирался предложить западным державам одностороннюю капитуляцию.

За эти последние дни дважды сменились военные коменданты Берлина. Генерал-лейтенанта Гельмута Реймана сменил на этом посту полковник Эрнст Кэтер, а того — буквально на следующий день — генерал Гельмут Вайдлинг. 24 апреля Вайдлинг заступил в должность. В тот момент он уже отдавал себе отчет в бесперспективности своей задачи. Когда генерал Кребс сообщил Вайдлингу, что тот должен взять на себя командование обороной города, тот сказал: «Лучше бы вы приказали меня расстрелять…»

Днем позже – 25 апреля - советские войска соединились у Кетцина, замкнув кольцо вокруг Берлина. Кроме того, советские и американские солдаты встретились на Эльбе у Торгау.

Перед битвой за Берлин Сталин отдал распоряжение «проявлять гуманность» и не допускать перегибов, чтобы «ослабить сопротивление немцев в ходе оборонительных боев».

«Первые русские, которых мы увидели, хотели прежде всего «ури, ури!» (нем. Uhren, «часы»). У некоторых из них на руках было по несколько часов от запястья до локтя, — рассказывает Ева-Мария Корте. Сегодня ей 83 года, а в дни падения Берлина было 8 лет. — Отец и сестра без возражений отдали им свои часы. Больше с нами тогда ничего не произошло. Мы, дети, стали чем-то вроде защиты для взрослых, ведь русские любили детей». Часто детям удавалось подружиться с советскими солдатами. Двумя домами дальше расположилась советская комендатура. Она тоже стала своеобразной защитой, и детям, как вспоминает Ева-Мария Корте, оттуда иногда перепадало «кое-что сладкое».

Так случилось и с семилетним Гансом-Йоахимом и двумя его товарищами по играм, притом уже в первый же день встречи с бойцами Красной Армии. «Русские сидели с моим отцом в гостиной, ели хлеб и сало, которые у них были с собой, и курили махорку, — вспоминает Ганс-Йоахим, которому сегодня 82 года. — Каждый раз, когда мы входили в комнату, кто-нибудь из них запускал руку в карман, вытаскивал оттуда конфету и угощал нас».

Как-то к дому подошли другие солдаты. «Они были не такими любезными, — вспоминает Ганс-Йоахим. — Один из них полез к матери под юбку». Дети не растерялись и побежали в находившуюся рядом комендатуру. На зов пришёл советский политрук, назвавший себя Вальдемаром «Он приказал увести того солдата, — рассказывает мой собеседник. — Я прокрался за ними, чтобы узнать, что будет. Вальдемар достал пистолет и выстрелил своему солдату в затылок».

Сражение за Берлин продолжалось уже неделю, когда советские части ворвались в центральные районы города. Это было 27 апреля. Начались бои за центр Берлина. «Судьба Берлина предрешена» — сообщалось в одной из советских листовок. Берлинцев призывали поднимать белые флаги — тогда они смогут свободно пройти за линию фронта. Но это все еще было опасно для жизни. Тот, кто решался вывесить из окна белый флаг, рисковал быть расстрелянным или повешенным гитлеровцами. Судьба самого Гитлера тоже была предрешена. Он уже давно превратился в тень самого себя. Прозябание в «фюрербункере» — теснота, тусклый свет, вонь от солярки, страшные новости и бессилие — наложили на него свой отпечаток. «Согнувшись, совершая какие странные вихляющие движения и как бы ища опоры, он двигался вдоль стен бункера, — писал биограф Гитлера Йоахим Фест. — Его одежда, до той поры всегда очень аккуратная, теперь была покрыта пятнами от еды, в углах губ прилипли крошки, и каждый раз, когда он на обсуждении обстановки брал в руки очки, они с тихим звяканьем ударялись о столешницу». 

28 апреля, пока шли ожесточенные бои в центре Берлина, события развивались стремительно.

Советский генерал-полковник Николай Берзарин, чьи войска первыми пересекли границу Берлина, был назначен комендантом города, его офицеры во многих частях города назначали бургомистров.

В тот же день на озере Комо в Италии был схвачен вместе с любовницей и расстрелян Бенито Муссолини, союзник Германии, их трупы выставили напоказ в Милане. (Наш комментарий. 17 апреля 1945 года Муссолини приехал в Милан, где планировал организовать сопротивление севернее Бергамо или укрыться в Швейцарии. Вскоре дуче и его сподвижники направились к озеру Комо. Затем маленький отряд продвигался вдоль озера к Менаджо, откуда дорога вела в Швейцарию. В ночь с 26 на 27 апреля беглецы присоединились к отряду из 200 немцев, которые также собирались перейти границу. У деревни Муссо колонну остановил заслон итальянских партизан. Командир отряда согласился пропустить немцев, потребовав выдать итальянцев. Немецкий лейтенант попытался укрыть Муссолини, надев на него форму унтер-офицера люфтваффе и спрятав в кузове грузовика, но один из партизан узнал дуче. После этого немцы были вынуждены отдать Муссолини. 28 апреля в 16 часов 10 минут Муссолини и его любовница Клара Петаччи были расстреляны на окраине деревни Меццегра. Их тела привезли в Милан. Лицо бывшего диктатора было обезображено до неузнаваемости. На автозаправке у площади «Пьяцца Лорето», где 10 августа 1944 года были казнены 15 партизан-антифашистов, трупы Муссолини и Петаччи вместе с другими расстрелянными бонзами фашистской партии повесили вверх ногами. После этого верёвки подрезали, и тела некоторое время валялись в сточной канаве. 1 мая Муссолини и Петаччи были похоронены на миланском кладбище Музокко в безымянной могиле на участке для бедных. В Пасху 1946 года тело Муссолини было эксгумировано и похищено тремя итальянскими фашистами. Труп был найден в августе того же года, но в течение 10 лет оставался непогребённым из-за отсутствия политического согласия. Сейчас тело Муссолини покоится в фамильной крипте в его родном городе Предаппио.)

О попытке Гиммлера начать с союзниками переговоры о капитуляции доложили Гитлеру. Эта новость вызвала у него новый приступ бешенства — короткий, но интенсивный. Гитлер приказал арестовать рейхсфюрера СС. Кроме того был арестован и Герман Фегеляйн - генерал-лейтенант войск СС (и шурин Евы Браун), в котором Гитлер заподозрил союзника Гиммлера. По приказу Гитлера Фегеляйна расстреляли ранним утром 29 апреля в саду рейхсканцелярии.

Но и для самого Гитлера наступило время расплаты. В ночь на 29 апреля, заключив брак с Евой Браун, он написал политическое завещание, объявив своим преемником на посту рейхспрезидента командующего военно-морскими силами рейха Карла Дёнитца, а на посту рейхсканцлера — Геббельса. Составил он и личное завещание.

В нем он написал: «Я сам и моя супруга, чтобы избежать позора свержения или капитуляции, выбрали смерть». Там же он выразил «желание», чтобы их тела были немедленно сожжены.

30 апреля в половине четвертого пополудни в «фюрербункере» оборвалась жизни Адольфа Гитлера и Евы Браун. Супруги сидели на диване в кабинете Гитлера: у него в правом виске зияло отверстие величиной с монету, у нее посинели губы: Ева приняла яд. (В своё время мне пришлось знакомиться в архиве ФСБ РФ с секретными документами расследования фактов гибели Гитлера, Евы Браун, супругов Геббельс и их детей, а также опубликовать несколько материалов на эту тему.)

Но пока трупы Гитлера и Евы Браун горели в саду рейхсканцелярии, в Берлине продолжали гибнуть люди.

Наступило 1 мая. Во многих районах Берлина орудия замолчали, но в центре грохот пушек не стихал. О том, что за день до этого Гитлер покончил собой в «фюрербункере», знали лишь посвященные. В том числе и советский вождь Иосиф Сталин — немецкая сторона уведомила его об этом по радио.

Сталин хотел, чтобы столица рейха была взята к 1 мая, Международному дню солидарности трудящихся. Но не получилось, тяжелые бои за центр продолжались, а в это же самое время уже начались переговоры.

Не прошло и первых четырех часов 1 мая, когда Ганс Кребс, начальник генерального штаба сухопутных войск, вошел в квартиру на первом этаже в Темпельхофе по адресу Шуленбургринг, 2. Там расположилась штаб-квартира генерал-полковника Василия Чуйкова, главнокомандующего 8-й гвардейской армией. Кребс был уполномочен оставшимися в живых руководителями рейха в «фюрербункере» провести переговоры о перемирии.

После пары вступительных фраз Кребс предложил начать «мирные переговоры между двумя государствами, которые понесли самые большие потери в этой войне». Чуйков понял, что речь идет о попытке расколоть антигитлеровскую коалицию Советского Союза и западных союзников.

О состоявшемся разговоре Чуйков уведомил маршала Георгия Жукова, главнокомандующего 1-м Белорусским фронтом, чья штаб-квартира располагалась в Брухмюле под Штраусбергом. Жуков в свою очередь связался со Сталиным на его даче в Кунцеве под Москвой, подняв его с постели, и получил указание: «Требовать безоговорочной капитуляции».

Переговоры между генералом Кребсом и генерал-полковником Чуйковым растянулись на девять часов. Вскоре после часа дня Кребс отправился назад в «фюрербункер». С ним была бумага, в которой были перечислены требования советской стороны:

1. Берлин капитулирует.

2. Все сдающиеся обязаны сложить оружие.

3. Всем солдатам и офицерам гарантируется жизнь.

4. Раненым будет оказана помощь.

5. Будет обеспечена возможность для переговоров с союзниками по радио.

Около 15:30 Кребс доложил о положении дел в бункере. Требование о капитуляции взбесило рейхсминистра пропаганды Геббельса: «Когда-то я очистил Берлин от красных, теперь я буду защищать его от красных до последнего вздоха»

Уполномоченный Геббельсом эсэсовец отправился на линию разделения огня и передал письмо: капитуляции не будет.

С 18:30 советские силы вновь начали обстрел центра города из всех стволов.

В этот момент в «фюрербункере» Магда Геббельс уложила спать своих детей — пять девочек 4, 6, 8, 11 и 12 лет и 9-летнего мальчика. Проснуться им уже было не суждено. «Мир, который наступит после фюрера и национал-социализма, не стоит того, чтобы в нем жить, поэтому я забрала детей с собой, — оправдывалась Магда Геббельс в письме сыну от первого брака Харальду Квадту. — Они слишком хороши для жизни, которая наступит после нас».

После умерщвления детей Магда Геббельс со словами «это произошло» появилась в главном бункере, где её ждал муж. Оба отправились в его рабочий кабинет. Там, как говорят, Магда, плача, принялась раскладывать пасьянс.

На часах было 20:30, когда Йозеф и Магда Геббельсы направились к лестнице, ведущей вверх, к выходу из бункера. Стоя у подножья лестницы, Геббельс, как вспоминает очевидец, успел произнести слова Les jeux sont faits — «игра окончена».

В паре метров от того места, где было наскоро присыпано то, что осталось от Гитлера и Евы Браун, чета Геббельсов приняла яд. Есть версии, что они застрелились, что застрелился кто-то один из них или что они приказали себя застрелить. Как было на самом деле, не выяснено до сих пор.

Затем их тела облили бензином и подожгли. Огонь погас через несколько минут. Но никому до этого уже не было дела. С того момента каждый уже думал только о себе. (Наш комментарий. Труп колченогого Геббельса опознали по внешности, протезу и ортопедическому ботинку на правой ноге, которая была толще и короче левой, а также несколько искривлена внутрь.)

День 1 мая подходил к концу, когда «Великогерманское радио» прервало передачи. На часах было 22:26. Диктор радиостанции Гамбурга объявил: «Из ставки фюрера сообщают, что наш фюрер Адольф Гитлер сегодня во второй половине дня в своем командном пункте в рейхсканцелярии пал за Германию, сражаясь до последнего вздоха».

На самом деле он умер не во второй половине дня 1 мая, а 30 апреля — и не сражаясь.

В радиосообщении далее говорилось, что фюрер назначил гроссадмирала Дёница своим преемником. Штаб-квартира Дёница находилась в Плёне (Шлезвиг-Гольштейн).

За этим специальным сообщением последовало обращение Карла Дёница к населению: «Наш фюрер Адольф Гитлер пал в бою. В глубочайшей печали и почтении немецкий народ склоняется перед ним. (…) Моя первая задача — это спасти немецких людей от уничтожения наступающим большевистским противником. Только ради этой цели продолжается борьба на фронте (…). Путь каждый на своем месте исполнит свой долг».

Вслед за этим Дёниц зачитал приказ дня для вермахта: «фюрер» пал «смертью храбрых», ушел из жизни «один из величайших героев германской истории». И далее: «Я беру на себя командование всеми частями Германского вермахта с твердым желанием продолжать борьбу с большевиками до тех пор, пока сражающиеся войска и сотни тысяч семей в германском восточном пространстве не будут спасены от порабощения и уничтожения (…). Клятва, данная вами фюреру, теперь для каждого из вас относится ко мне как назначенному фюрером преемнику. Немецкие солдаты, исполните свой долг! Речь идет о жизни нашего народа!»

Генерал Хельмут Вайдлинг, военный комендант Берлина, чей командный пункт находился в Бендлер-блоке на Бендлер-штрассе (сегодня Штауффенберг-штрассе), вскоре после обращения Дёница провел совещание со своими офицерами. Ситуация на тот момент сложилась следующая: советскими войсками были заняты вокзал «Зоологический сад», Восточно-западная ось вплоть до Бранденбургских ворот, мост Вайдендаммбрюке, район Шпиттельмаркт, Лейпцигер-штрассе, Потсдамская площадь, Потсдамский мост и мост Бендлербрюке. Учитывая все это, офицеры пришли к единому решению — капитулировать.

Вайдлинг приказал передать в эфир к линиям противника пять раз подряд открытую радиограмму на русском языке: «Говорит командование немецкого VI-го танкового корпуса! Говорит командование немецкого VI-го танкового корпуса! Мы просим прекратить огонь. В 00:50 по берлинскому времени мы вышлем парламентеров на Потсдамский мост, опознавательный знак — белый флаг на красном фоне. Просим ответить! Мы ждем!»

Вскоре после этого генерал-полковник Чуйков по радио сообщил о согласии принять парламентеров.

В Бендлер-блоке Вайдлинг стал готовиться к переговорам о капитуляции, а персонал «фюрербункера» собрался бежать. Вильгельм Монке, командующий силами сопротивления правительственного квартала, сформировал десять групп по пятнадцать человек, которые в 23:00, на два часа позже, чем было запланировано, должны были с промежутком в десять минут начать покидать бункер. К ним присоединились не все. Начальник генерального штаба Ганс Кребс и шеф-адъютант Гитлера Вильгельм Бургдорф предпочли застрелиться. Из тех, кто решился на побег, выжили немногие. Среди погибших — и личный секретарь Гитлера Мартин Борман, руководитель партийной канцелярии НСДАП, и штабной врач Людвиг Штумпфеггер. Они покончили собой на Инвалиден-штрассе недалеко от Лертского вокзала (сегодня Главный вокзал). Их останки были обнаружены в 1972 году во время строительных работ. В 00:50 2 мая прекратил работу дом радио на Мазуреналлее — вещание шло из одного из бункеров. 18-летний диктор Рихард Байер сказал: «Великогерманское радиовещание прекращает передачи. Мы шлем привет всем немцам и отдаем дань уважения героическим немецким солдатам, воюющим на земле, на воде и в воздухе. Фюрер умер, да здравствует рейх!»

Тремя часами позже генерал Вайдлинг, военный комендант Берлина, вошел в штаб-квартиру генерал-полковника Чуйкова на улице Шуленбургринг.

Незадолго до этого туда же пришли другие парламентеры. Они передали Чуйкову послание из рейхсминистерства пропаганды, написанное министерским советником Гансом Фитче, посчитавшим, что теперь он — самый высокопоставленный правительственный чиновник в городе. Он попросил «взять Берлин под вашу защиту».

Чуйков обратился в Вайдлингу с вопросом, где находится Кребс. Вайдлинг ответил, что не знает. Затем Чуйков спросил, известна ли его просьба о прекращении огня всем частям. Вайдлинг сказал, что у него нет связи со всеми частями и что СС ему не подчиняется.

Далее разговор застопорился. Вайдлинг не хотел подписывать приказ о капитуляции. Лишь около 05:50 он изъявил готовность написать обращение к немецким солдатам, которое затем могли зачитать через громкоговорители в разных частях города.

В нем говорилось: 30 апреля 1945 года фюрер покончил с собой, «оставив на произвол судьбы всех, кто присягал ему на верность». В сложившемся положении «дальнейшее сопротивление бессмысленно». Он приказал «немедленно прекратить всякое сопротивление». «Каждый час сражения продлевает ужасающие страдания гражданского населения Берлина и наших раненых». По взаимному соглашению с высшим командованием советских войск он призвал всех немецких солдат «немедленно прекратить боевые действия».

Но война не желала прекращаться. Не до всех немецких солдат дошел призыв к капитуляции, кто-то хотел получить приказ или не желал сдавать оружие, уверенный в том, что фюрер жив, или из чувства долга и чести, или из страха перед советским пленом.

А войска СС, которые Вайдлингу не подчинялись, так или иначе делали то, что хотели.

Мобильные полевые суды между 04:00 и 09:00 повесили на фонарях на Вильгельм-штрассе семерых юношей из «гитлерюгенда». В 07:55 эсэсовцы взорвали перекрытие туннеля городской железной дороги под Ландвер-каналом, позднее из туннеля извлекли 93 трупа. Никто не сможет сказать, сколько ещё людей лишились жизни в Берлине 2 мая — от своей или чужой руки.

С утра 2 мая над рейхстагом развевался красный флаг, знамя Советского Союза, что было официально запечатлено военным корреспондентом Евгением Халдеем.

Нескольким красноармейцам была предоставлена честь установить на крыше рейхстага красное знамя. В середине 1990-х Халдей признался, что на его фото изображены не солдаты Кантария, Егоров и Самсонов, как это полвека утверждала пропаганда, а Ковалев, Измаилов и Горичев. Сам Сталин определил состав группы, в которой был и Кантария, грузин, как и он.

Красное знамя был поднято над рейхстагом ещё вечером 30 апреля старшиной Михаилом Мининым. Лишь в 1995 году ему были за это оказаны почести. (Наш комментарий. Михаил Петрович Минин свой боевой путь начал с 4 июля 1941 года в ополчении Ленинграда. Вечером 30 апреля он вместе со старшими сержантами Г.К. Загитовым, А.Ф. Лисименко, сержантом А.П. Бобровым из группы капитана В.Н. Макова ворвался в здание Рейхстага. Не замеченные противником, бойцы нашли запертую дверь, выбили её, с боем пробрались на чердак и через слуховое окно вылезли на крышу над западным (парадным) фронтоном здания. Поддерживаемый друзьями, Минин установил знамя в короне скульптуры Богини Победы. Это произошло в 22 часа 40 минут по местному времени 30 апреля 1945 года. Группа защищала подступы к знамени до 5 часов утра 1 мая. Командование 136-й артиллерийской бригады представило всю группу к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза. Однако 18 мая 1945 года они были награждены орденами Красного Знамени, поскольку приоритет в водружении красного флага над Рейхстагом был отдан группе лейтенанта А. П. Береста, так как в неё водили грузин - младший сержант Мелитон Варламович Кантария и русский - сержант Михаил Алексеевич Егоров. Судя по всему, именно такое решение было по сердцу верховному главнокомандующему. Сам Мелитон Кантария, по свидетельству внука, не любил рассказывать о своём подвиге. Он умер 26 декабря 1993 года в поезде по пути в Москву, куда ехал получать статус беженца. Свидетельство о смерти было выдано московской горбольницей № 64, где в траурном зале проходило прощание, на котором никто из официальных лиц не присутствовал. В начале января 1994 года М.В. Кантария был перезахоронен в родном городе Джвари (западная Грузия) на территории школы №3, которая с 2011 года носит имя героя. М.А. Егоров погиб в автомобильной катастрофе на 53-м году жизни в Смоленской области. М.П. Минин после войны остался в армии, дослужился до звания подполковника и умер в 85 лет в Пскове, став Почётным гражданином этого города.)

«После захвата рейхсканцелярии началось фантасмагорическое представление, принимавшее подчас гротескные формы, при котором не только весь мир долгое время был в неловком положении, но и Гитлер как бы оставался живым», — написал биограф Гитлера Йоахим Фест. Останки приблизительно пятнадцати человек лежали недалеко от выхода из «фюрербункера». Победители «назначили» один из трупов Гитлером и представили его 4 мая мировой общественности.

Опровержение поступило почти мгновенно: мол, за Гитлера ошибочно приняли «двойника», всех ввела в заблуждение «фальшивка».

В конце мая — после обнаружения всё новых и новых «экземпляров» — Сталин сделал следующее заявление о местонахождении Гитлера: в разговоре с одной американской правительственной делегацией в Кремле 26 мая он сказал, что Гитлер не умер, а бежал, где-то прячется, как и Геббельс, Борман и, предположительно, генерал Кребс.

То, что осталось от Гитлера, советские следователи нашли среди щебня у выхода из бункера и «более или менее безошибочно идентифицировали» по нескольким обломкам челюсти. Какое-то время эти останки Гитлера и Евы Браун — ее пластмассовый мост — хранились, как говорят очевидцы, в ящике из-под сигар.

«Город представляет собой ужасающее пустынное нагромождение развалин с призрачными очертаниями бывших домов, улиц, площадей и городских кварталов, — записал в те дни один берлинец в свой дневник. — Как будто разрушенные рукой великана развалины города, в котором когда-то жили 4,5 миллиона человек, лежали освещенные солнцем и окруженные зеленым кольцом не так сильно пострадавших предместий».

В других немецких городах было больше жертв авианалетов. Но ни в каком другом городе не было полностью разрушено столько улиц и домов: шестая часть территории города, почти треть дорожной сети, каждое десятое здание, каждая третья квартира.

Считается, что на улицах города лежало 90 миллионов кубических метров развалин, то есть приблизительно 15% всего объема разрушенных зданий Германии.

Было необходимо в кратчайшие сроки восстановить жизнь в Берлине. 5 мая советская комендатура во главе с генерал-полковником Николаем Берзариным, штаб-квартира которого находилась в Альт-Фридрихсфельде, издала постановление о временном снабжении населения продовольствием. Суточная норма для взрослого составляла: 200 г хлеба, 10 г сахара, 25 г мяса, 10 г соли, 400 г картофеля, 2 г кофе. (Наш комментарий. Ну как тут не вспомнить «125 блокадных грамм с огнём и кровью пополам» – хлебный паёк в осаждённом фашистами Ленинграде. И никакой картошки, ни мяса, ни кофе с сахаром…)

Кроме того, комендатура провела совещание с врачами из всех двадцати районов Берлина о срочных мерах и приказала фирме «Шеринг АГ» вновь начать производство лекарств.

Незадолго до полуночи 8 мая немецкую делегацию во главе с генерал-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем пригласили в помещение офицерского клуба бывшего саперного училища вермахта в Карлсхорсте.

А ещё за день до этого, 7 мая в 02:41, генерал-полковник Йодль по поручению Дёница подписал в Реймсе акт о безоговорочной капитуляции всех немецких вооруженных сил. Документ вступил в силу 7 мая в 23:01.

В тот же день британские военные взяли под контроль правительство Дёница, а 23 мая все его члены были арестованы.

Церемония подписания акта о капитуляции Германии в Реймсе прошла без высокопоставленных советских офицеров. Сталин захотел повторить её в советской штаб-квартире в Карлсхорсте, принять капитуляцию должен был маршал Георгий Жуков.

Это объяснялось тем, что, как и раньше, Сталин опасался сепаратного мира между Германией и западными союзниками, тем более что немецкие части всё ещё оказывали сопротивление его войскам. Кроме того, Советский Союз внёс самый большой вклад в победу над гитлеровским фашизмом. Кому, как не ему, полагалось принять капитуляцию Германии?

Бесспорно, Советский Союз понёс самые значительные потери в ходе войны. Это наложило отпечаток на его внешнюю политику. Необходимо было исключить возможность повторения того, чему подвергла эту страну гитлеровская Германия в 1941 году.

Вскоре после полуночи 9 мая, в 00:16, Акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил был подписан ещё раз, но уже в Карлсхорсте.

Этим событием завершилась Вторая мировая война в Европе. Но на Тихом океане она продолжалась. Япония лишь 14 августа, после того как американские самолеты сбросили на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы, объявит о готовности к безоговорочной капитуляции. Соответствующий акт будет подписан 2 сентября. (Наш комментарий. В конце апреля 2020 г. в РФ решено перенести дату окончания Второй мировой войны со 2 на 3 сентября 1945 года. Именно этот день отмечается в нашей стране как День победы над Японией.)

В мае 1945 года в Берлине жили полмиллиона детей. Отцы большинства были в плену, пропали без вести или погибли на фронтах. Старшим сыновьям и дочерям вместе с матерями приходилось заботиться о выживании семьи. Они должны были добывать еду, дрова, уголь. Берлин возрождался к жизни, хотя советские оккупационные власти демонтировали промышленное оборудование и конфисковали поезда, чтобы отправить их на родину. Газовый завод в Лихтенберге первым из восьми аналогичных предприятий 7 мая уже вновь начал работу, а к октябрю сеть газоснабжения была отремонтирована на 81%. 77 из 87 водонасосных станций возобновили работу к ноябрю. Возобновил свою работу и городской транспорт. Советские солдаты, прежде всего женщины, в первые дни управляли дорожным движением, состоящим в основном из военных автомашин, а также телег и пешеходов. Первая автобусная линия была запущена 13 мая, первые поезда метро стали курсировать 14 мая, первые трамваи вышли на линии 20 мая, первый поезд городской железной дороги покатился по рельсам 6 июня.

Летом 1945 года в Берлин вступили западные союзники. Первыми были американцы, они вошли в город 3 июля. Американцы взяли под контроль шесть районов на юго-западе города, британцы — четыре на западе, французы — два на северо-западе, Советы — восемь на востоке (45,6% площади города и 36,8% населения).

У берлинцев — и не только у них — ещё было много дел, связанных с войной. В июле Союзнический контрольный совет обязал всех мужчин в возрасте от 14 до 65 лет и женщин от 15 до 50 лет участвовать в разборе руин и в строительстве зданий. Из-за войны мужчин в городе было мало, поэтому выполнять эти работы приходилось в основном женщинам.

Около 60 тысяч женщин разбирали завалы, лопатами насыпали обломки и пепел в ведра, соскребали старый раствор с кирпичей, нагружали ими вагонетки или телеги, которые нередко и тянули сами. Это была тяжелая и опасная работа. Люди травмировались, некоторые даже погибали в результате падения обломков, деревянных и железных балок, обрушения стен и взрывов неразорвавшихся бомб.

Того, что можно было купить, не хватало для выживания. Как и того, что давали по карточкам (1300 килокалорий для неработающих — такие карточки называли «кладбищенскими», до 2600 килокалорий полагалось занятым на самых тяжелых работах).

Появились черные рынки. Оккупационные власти регулярно устраивали облавы, в том числе и потому, что на этих рынках продавали неположенные вещи, например, фальшивые документы.

А вот к «серым рынкам», живущим в основном обменом вещей, относились терпимо. Хорошая сделка выглядела так: за 320 рейхсмарок можно было купить фунт масла. (Наш комментарий. До начала Второй мировой войны средний месячный заработок рядового немца составлял 150—250 рейхсмарок, а пятидневный туристический круиз к побережью Италии на комфортабельном лайнере «Вильгельм Густлофф» стоил гражданину Германии всего 150 рейхсмарок.) Полфунта масла оставляли для собственных нужд, вторую половину меняли на 50 сигарет. 10 штук оставляли себе, а 40 сигарет меняли на бутылку шнапса и бутылку вина. Вино оставляли себе, а шнапс у крестьян можно было обменять на два фунта масла.

Неодолимое желание «превратить борьбу за жизнь в жизнь» (слова писателя Генриха Бёлля) заставляло людей действовать. 8 мая 1945 года, в день, когда после подписания Акта о капитуляции прекратились все боевые действия в Европе, в загсе района Шарлоттенбург был зарегистрирован первый послевоенный брак. Этой паре раньше пожениться было нельзя из-за «Нюрнбергских расовых законов».

Вот таков взгляд немецкой газеты «Berliner Zeitung» на события 75-летней давности.

Публикацию подготовил специально для
сайта Иркутского землячества «Байкал»
Александр Витковский