На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…

Люди старшего поколения помнят, конечно, слова из этой некогда очень популярной песни. Сегодня ее редко исполняют, разве что только накануне или в День космонавтики, 12 апреля. А ведь было время, когда она была слышна из каждого приемника и телевизора. И еще вот эта: «Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести».

Да, было время, когда слово «космонавт» произносили с восхищением и восторгом, когда достижениями космоса гордились, когда все мальчишки бредили космическими полетами и стремились хоть каплю быть похожими на этих героев, когда на «Голубые огоньки», которые собирали у экранов миллионы зрителей, их приглашали как самых именитых гостей. А как было не гордиться именно теми, первыми, составившими «гагаринский» отряд космонавтов. Они побывали там, где еще не ступала нога ни одного в мире человека, проложили первую звездную трассу во Вселенную, а какие все были красавцы! Одна улыбка Гагарина чего стоит! Сколько в ней было обаяния, теплоты, искренности. Его глаза просто лучились… Не звездностью, от которой сегодня уже ступить некуда, а именно не напускной теплотой, расположением к людям. Я в детстве, которое как раз пришлось на это время, вела дневник и аккуратно записывала даты каждого такого полета и гордилась, что живу с этими людьми в одной стране — СССР.

«Внимание! Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!..» — так начиналось каждое сообщение о пилотируемом полете, которое зачитывал диктор Левитан. И все приникали к приемникам и телевизорам и замирали: кто полетел на этот раз?

Для меня с детства космонавты были и остаются людьми неординарными, особенными, исключительными, поэтому на встречу с одним из них я шла как на событие большой важности в моей жизни. На этот раз встреча в Иркутской областной юношеской библиотеке имени И.П. Уткина состоялась с летчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза Борисом Волыновым.

В Иркутск он прибыл не один, а со своей очаровательной супругой Тамарой Федоровной. Она — доктор технических наук, профессор, автор монографий и многих научных статей, интереснейший человек.

В этот день двумя часами ранее у супругов Волыновых прошла встреча в Музее истории города Иркутска имени А.М. Сибирякова, где состоялась презентация книги Тамары Федоровны «Космос. Плеяда первых». В ней она рассказала о первых космонавтах «гагаринского» набора и их женах и о том, что всегда оставалось за кадром. Это ее первая художественная книга, над которой пришлось много поработать, вспомнить тех, кого уже нет и какими они были, рассказать о тех, кто ныне здравствует и продолжает оставаться в строю. Написана она с сердечной интонацией, теплотой, чистым, ясным языком. Читается легко и свободно и вместе с тем несет много неизвестной информации, много интересных, любопытных фактов.  

— Когда я писала книгу, я чувствовала большую ответственность перед будущим. Писать о людях, которых ты знала, которые составили гордость и историю страны, и какие значительные события им выпали на долю, — это всегда большая ответственность и смелость, боишься что-то упустить, не рассказать. А те люди достойны того, чтобы их помнили и любили потомки. Мне было очень важно, чтобы дети наши знали больше о героической молодости отцов, которая отгремела и прошла в грохоте ракет, — сказала автор на встрече.

Под аплодисменты аудитории они вошли в зал: стройные, подтянутые, красивые. Публика собралась самая разная: от мальчишек и девчонок семи-восьми лет до пожилых людей, для которых имя Бориса Волынова и все, что связано с космонавтикой, значит многое. А потому вопросы были тоже самыми разнообразными, от детского: «А откуда вы полетели, из какого города, не страшно было?» до вопроса: «А насколько вам комфортно жить в сегодняшнем времени, ведь ваше становление шло в совершенно иных условиях, по сути, в другой стране?».

Борис Валентинович отвечал и говорил много, помогала ему супруга, иногда «завладев» единственным микрофоном и не желая отдавать. Было приятно и радостно смотреть на эту супружескую пару, в 81 год сохраняющих и чувство юмора, и прекрасный острый ум, и жизнерадостность, и подъем духа, а при этом и замечательную физическую форму — как говорится, хоть завтра в космос!

— Иркутск может по праву гордиться тем, что стал одним из немногих городов России, который дал миру четырех космонавтов, — начала встречу ее ведущая, заведующая гуманитарным отделом литературы библиотеки Светлана Тынянкина. — Это Борис Волынов, полетевший в космос в 1969 году на корабле «Союз»-5, затем на станции «Мир» работал Александр Полищук, а в мае 2011 года завершилась космическая вахта на МКС Дмитрия Кондратьева, и в ноябре того же года в космос полетел Анатолий Иванишин. И сегодня наш земляк готовится вновь к очередному полету и проходит последние предстартовые тренировки. Полет Иванишина запланирован на 21 июня. И если мы говорим о космонавтике, то нельзя не вспомнить и еще одного известного уроженца Иркутской области — известного конструктора ракетно-космических комплексов Михаила Янгеля.

— Трудно начинать дело, когда никто на Земле ничего об этом не знает, не имеет никаких сведений, — начал встречу Борис Валентинович, — всегда трудно и опасно быть первым. Вообще, если начинать издалека, то скажу, что никто не понимал до конца, что такое невесомость. Теоретически понятно, практически — нет. И что во время невесомости происходит с живым организмом, в особенности с человеком? Первым столкнулся с этой проблемой Герман Титов. Это второй космонавт после Юрия Гагарина, полетевший в космос в том же 1961 году, только Юра в апреле, а Герман в августе. Почему Юра не ощутил всех «прелестей невесомости»? Потому что не успел, он совершил один виток вокруг Земли, а она начинается примерно с шестого витка. То есть вначале все идет нормально, организм постепенно привыкает, но с шестого-седьмого витка начинает расстраиваться вестибулярный аппарат, возникает то, что называется морской болезнью, абсолютно каждый космонавт проходит через это. Это довольно жестокое явление. При этом ты в скафандре и не можешь двигаться и помочь некому, ты один. При этом «идешь» на скорости 8 километров в секунду. Кто-нибудь знает, сколько это в час?

Повисает пауза, все от мала до велика начинают прикидывать в уме, но, понятное дело, подсчитать точно никто не может. Паузу прерывает веселый голос Тамары Федоровны:

— 28 тыс. 800 км в час!

— Подсказывать нельзя, пусть сами думают, — замечает Борис Валентинович.

— Мы так до вечера не закончим!

— А на каких самолетах вы летали и с какого возраста?

— Я пришел в военное училище, когда мне было 17 лет. Присягу я принять не мог, но так как был послан по комсомольской путевке, меня приняли, а через полгода, когда исполнилось 18, принял и присягу. Я учился в 1952—1953 годах и прекрасно помню свое первое ощущение от полета. Эмоционально трудно передать, когда у вас вырастают крылья. Это такой восторг, такое удивление, что у вас есть крылья! Когда человек хотя бы раз взлетел, он это поймет! Вскоре мне присвоили звание «сталинский сокол». В те годы это была большая гордость. Я летал на самолетах, которые использовались в годы Великой Отечественной войны. Як-11, знаете, что это за самолеты? Они были не очень устойчивы, но зато очень маневренны. Небольшой истребитель цельнометаллической конструкции, который мог догонять, вести воздушные бои с большими перегрузками и т. д. Это было на втором курсе.

Раньше у студентов бытовало выражение: «Сопромат сдал — можешь жениться», — продолжил Борис Волынов. — Так и с этим самолетом. Прошел школу на Як-11 – значит, порядок. Потом был Миг-15, реактивный. Но у нас была такая специфика, мы летали с неподготовленной полосы, с обычного поля, как у винто-моторного. Потом нас распределили в Московскую ПВО. Охраняли столицу. Каждый полет был с полным боекомплектом, ни суббот, ни воскресений не было. Были отгулы где-нибудь в среду или четверг или неизвестно когда, и так постоянно. И никаких вопросов по этому поводу никто не задавал.

— А вы в детстве тоже хотели стать космонавтом? — спросил маленький мальчик, конечно не имеющий представления о времени, когда родился Волынов.

— Ну что ты! Когда я был маленьким, никто и слова-то такого не знал.

— А как вы пришли в космонавтику?

— Меня пригласили в отряд космонавтов, как летчика. Я был военный, старший лейтенант. Вызвали в штаб полка. Пришел, думал, что разгон какой-то будет. Захожу. Начальник дает мне лист бумаги подписать. «Это подписка о неразглашении беседы, которая сейчас состоится», — сказал он. Опуская подробности, скажу, что мне предложили летать на более скоростных машинах, более высотных. «Где? Когда? Сколько буду зарабатывать?» —  таких вопросов не стояло вообще. И только тогда узнали, когда прошли медицинскую комиссию. Из нашего полка было пять летчиков, из них прошел я один. Жесткий был отбор. О космонавтике пока никто и не говорил.

— Борис Валентинович, а вы можете передать красоту космоса?

— Ее передать невозможно, но это здорово. Невесомость — раз, второе — необычность всего окружающего. Вы смотрите вдаль и понимаете, что глазу не за что зацепиться, как мы привыкли на Земле. Нет ничего, одно пространство и неземная красота!

Из космоса лучше видишь и понимаешь стихийную мощь природы, ее силу, ее неповторимость. Например, разные океаны имеют разный цвет воды. Если вы над Южной Америкой, вы видите берег одного океана, повернулся на другую сторону корабля — там берег другого. Одновременно два океана. И еще понимаешь, какая это силища, природная стихия. Как любое природное явление, будь то шторм, ураган, гром и молния, может снести и уничтожить все, что противопоставляет ей человек. Представьте, что видите перед собой огромный лайнер с многоэтажный дом, но во время шторма он может напоминать щепку, которую бросает и треплет из стороны в сторону эта неуправляемая силища.

Говоря о космонавтике, не могу не сказать о Сергее Павловиче Королеве. Это сегодня все его знают и то, что он сделал. А когда в 1966 году он умер, людям впервые сказали, кто это такой. Он был засекречен. Никто не знал о нем. Его смерть, конечно, потрясла всех.

В 1967 году взлетел первый космический корабль «Союз», которым управлял Владимир Комаров. Он погиб, разбился. Я участвовал в расследовании. Прекрасный был человек. Мы с ним работали, знали хорошо друг друга, семьями дружили, в 1960-м я был у него инструктором парашютно-десантной службы, вместе участвовали в дублировании, в подготовке… Следом, в 1968-м, погибает Юрий Гагарин. Тяжелое было время, тогда похороны за похоронами… Каждый думал после похорон: «А что ждет меня? Не я ли следующий?» Тяжелые мысли были. В 1969-м Павел Беляев скончался, на Новодевичьем похоронен. В 1971-м весь экипаж погиб: Добровольский, Волков, Пацаев. Станция отлетала 24 дня, все нормально было, и вдруг — разгерметизация на орбите. Все вскипает при температуре нашего тела, вся жидкая фаза — кровь, лимфа… Мгновенная смерть. Я тоже тогда участвовал в расследовании. Но, слава Богу, после этого у нас не было больше никаких трагических исходов, благополучно все идет. Скоро ваш земляк Иванишин полетит командиром экипажа, и я долго в Иркутске не могу задерживаться, должен буду проводить экипаж на космодром. Такая у нас традиция. Кстати, а ведь я — единственный, кто прослужил в отряде космонавтов ровно тридцать лет.

— Борис Валентинович, а когда вы первый раз полетели в 1969-м на «Союзе-5», у вас при посадке поломка случилась? Я об этом читал, что во время спуска не произошло отделения приборного отсека от спускаемого аппарата корабля. По этой причине спуск был баллистический, с перегрузками, а не скользящий, когда перегрузки примерно втрое ниже. Корабль при торможении начал вращаться, и был риск закрутки парашюта, что привело бы к падению спускаемого аппарата с большой скоростью и с неизбежной гибелью космонавта. Но закрутки парашюта не произошло, при приземлении вы получили несколько серьезных травм.

— Вы хорошо подготовились. Все почти так.

— А почему случилась эта неполадка, в чем причина?

— Это я вам сказать не могу, но можно сформулировать такой фразой: это зависело от сбоя электроники.

— Это до сих пор засекреченные данные?

— Некоторые — да.

— Какой ваш самый любимый вид спорта?

— Любимый — боевое самбо.А вообще люблю хоккей, волейбол, баскетбол, акробатику, батут, парашютный вид спорта…. Я прыгал в скафандре перед полетом Юрия Гагарина с его куполом. Было интересно, сможет ли космонавт приземлиться в скафандре на парашюте со всем аварийным запасом. У меня был вес тогда (перед прыжком всегда взвешивают) ровно 180 кг! Но представьте, с таким весом приземляться! Какую нагрузку ноги выдерживают. Я рекомендую спортом заниматься, помогает сохранять хорошую форму.

— А как вы относитесь к фантастике?

— Очень хорошо, если она разумна. Если в ней есть здравые мысли, а не просто голая фантазия, ни на чем не основанная, плоская, неинтересная, не будоражащая твои мечты, воображение в хорошем смысле.

— А когда вы полетели первый раз, все-таки страшно было? — спросила пожилая женщина.

— Что вы, если боитесь, не подходите и близко к ракете!

Зал грохнул от смеха. Вот в такой непосредственной и живой манере мы общались более часа. Ближе к финалу встречи, отвечая на один из вопросов, Тамара Федоровна, будто подводя черту разговору, сказала очень хорошие и точные слова о космонавтах, которые привожу дословно:

— Первый отряд космонавтов — это был особый отряд, тогда ведь не было никаких аналогов обучения, подбора космонавтов, не было ни единого примера в мире или образца. И то, что было создано, это было создано нашими учеными и врачами. Сергей Павлович Королев считал, что основным местом, где нужно искать специалистов для полета в космос, является авиация. Он считал, что боевой, военный летчик-истребитель — это уже готовый кандидат в командиры космического корабля. Оно так и получилось. На совещании президиума Академии наук в январе 1959 года предложение Королева было принято полностью и поддержано большинством. И первые двадцать космонавтов все были боевыми летчиками. Это был действительно особый народ. Такая система подбора обеспечила первому отряду космонавтов, который после полета Гагарина стал называться «гагаринским», исключительных ребят, союз очень красивых внешне и внутренне людей и больших патриотов Родины. Они ведь не знали, на что идут. И до сих пор они остаются эталонными. Это были все дети военного времени, рожденные незадолго до начала войны. Стойкие, выносливые, мужественные. И космическая дружба, которую они впоследствии испытали, которая испытала их и которой они всегда были верны, уже не повторится. Как не повторится молодость, то великое время и те жившие в нем и мечтавшие о космосе люди.

Лора Тирон, «Байкальские вести».

Фото пресс-службы Иркутской областной
юношеской библиотеки имени И.П. Уткина.

На фото: О космосе — из первых рук;

Борис Волынов с юными иркутянами в
областной библиотеке имени Иосифа Уткина;