Георгий Иванович Куницын

Крестный отец

«Куницыну дань сердца и ума».
А.С. ПУШКИН.

Самим своим существованием фильм «Андрей Рублев» во многом был обязан Георгию Ивановичу Куницыну (1922–1996), в 1961-1966 гг. заместителю заведующего отделом культуры ЦК КПСС.

«С некоторой оговоркой – пишет режиссер А.В. Гордон, – можно сказать: не было бы Куницына, не было бы и “Андрея Рублева”. […] Недаром Андрей называл его ангелом-хранителем».

С декабря 1962-го Г.И. Куницыну доверили заниматься кинематографом. В то время это был один из важнейших участков идеологии.

Достаточно вспомнить известную фразу Ленина, приводящуюся обыкновенно в усеченном виде, скрывающим подлинный смысл сказанного «вождем мiрового пролетариата».

«Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк», – именно так звучат эти слова в первозданном виде.
(С этой, отдающей некоторым цинизмом, ленинской фразой в известной степени корреспондируются слова Анны Ахматовой: «Кино – это театр для бедных».)

Георгий Иванович Куницын

Об участии Г.И. Куницына в судьбе картины ее брата сообщила в интервью в марте 2013 г. Марина Тарковская: «…Как не вспомнить добрым словом Георгия Ивановича Куницына, к которому в начале 1960-х со сценарием “Рублёва” и пришли молодые режиссёры Кончаловский и Тарковский. Ознакомившись с текстом, он сказал: “Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы сценарий был осуществлён”. И позвонил главному редактору “Искусства кино”. Сигнал из ЦК – сценарий опубликовали. Так он прошёл цензуру и был залитован».

Заведующий отделом культуры ЦК КПСС Дмитрий Алексеевич Поликарпов (1905–1965) взять на себя ответственность не пожелал, перепоручив решение вопроса Л.Ф. Ильичеву (1906–1990).
Именно поддержка последнего, которой и сумел заручиться Г.И. Куницын, оказалась принципиально важной.

Леонид Федорович был членом ЦК КПСС, возглавлял созданную в ту пору Идеологическую комиссию. В 1962 г. он принимал непосредственное участие в Новочеркасском расстреле. В 1965 г. его назначили заместителем министра иностранных дел. На последнем посту он продержался вплоть до 1989 года.

Л.Ф. Ильичев был убежден, что Андрей Тарковский еврей, а потому не может ставить фильм о «величайшем русском художнике». В результате очень трудной беседы Куницыну удалось убедить, что режиссер – человек русский.

Другой вопрос, который волновал Ильичева, был: когда будет готов фильм. Оказалось, что не менее чем через два года. Что ж, это его устраивало. Леонид Федорович знал, что гораздо раньше его ожидает переход на другую работу. Значит, если что, отвечать уже не ему…

«Вы берёте вопрос под личную ответственность?» Получив утвердительный ответ, Ильичев подписал бумаги.

Л.Ф. Ильичев выступает на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства в Кремле. 
В Президиуме А.П. Кириленко, Н.В. Подгорный, Д.С. Полянский, М.А. Суслов, Л.И. Брежнев. 7 марта 1963 г. Фото А. Устинова

Благодаря Г.И. Куницыну состоялось и другое важное знакомство Андрея Тарковского в коридорах власти.

«…Куницын, – рассказала в том же интервью Марина Арсеньевна Тарковская, – буквально впихнул авторов сценария в кабинет к самому Демичеву. Не помню уж, один Андрей или с Кончаловским ходил к Демичеву, это мне сам Георгий Иванович рассказывал. Демичев спросил, сколько времени потребуется на съёмки фильма. Андрей ответил: “Года два, картина трудоёмкая, с большими массовками”…»

П.Н. Демичев (1918–2010) был в то время членом ЦК КПСС, секретарем ЦК КПСС и кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Курировал там искусство. Позднее, в 1974-1986 гг. был министром культуры СССР.

Однако после первых успехов впоследстии складывалось всё далеко не так просто…

То, что стало известным в последнее время, позволяет говорить о том, что власти, как всегда (причем, любые, вне зависимости от того, кого они представляют), использовали один из излюбленных приемов: разделяй и властвуй.

А.Н. Варламов в недавно вышедшей биографии В.М. Шукшина, описывая общение этого писателя и режиссера с власть предержащими, упоминал, как однажды тот «напросился на прием» к П.Н. Демичеву, о чем впоследствии в письме к нему вспоминал не без удовольствия: «ушел радостный, потому что за фильм Вы вступились, а о “Разине” сказали, что “надо делать”».

П.Н. Демичев в Музее изобразительных искусств в Берлине. 1985 г.

«…История с “Разиным”, – пишет далее биограф, – в контексте “соперничества” Шукшина и Тарковского примечательна тем, что Петр Нилыч был одним из главных преследователей “Андрея Рублева”.

“Фильм унижает достоинство русского человека, превращает его в дикаря, чуть ли не животное”, – говорил он на одном из обсуждений картины, и, таким образом, нельзя исключать версию, что Демичев помогал Шукшину намеренно, в противовес Тарковскому. Именно к Петру Ниловичу будет впоследствии обращаться Шукшин за поддержкой и, судя по всему, получит ее…»

Увы, в конце концов, это не помогло. Заместитель председателя Госкино В.Е. Баскаков (1921–1999), ознакомившись со сценарием так и не снятого Василием Макаровичем фильма о Степане Разине, заявил, что картина эта направлена против советского строя.

Примечательно, что вологжанин Владимiр Евтихианович был не только партаппаратчиком, но и киноведом, автором нескольких монографий, посвященных отечественному и зарубежному кино и предисловий к сборникам о творчество Лукино Висконти и Микеланджело Антониони. А еще он преподавал во ВГИКе, а в 1973-1987 гг. возглавлял Всесоюзный НИИ истории и теории кино, который и до сей поры, по старой памяти, именуют «Баскаковским». 

Андрей Тарковский в период съемок «Андрея Рублева»

Сын Г.И. Куницына Владимiр так вспоминал об участии его фильме Тарковского: «Отец как историк углубляется в изучение эпохи Рублёва и со знанием дела разбивает аргументы противников сценария, шаг за шагом снимая с него обвинения в исторической неправде и антипатриотизме. […]

Кстати, есть такой малоизвестный факт. Куницын предлагает Тарковскому “переписать” ключника, которому татары вливают в рот горящую смолу, из грека в русского. Эту роль в фильме потрясающе сыграет Юрий Никулин. Тарковский соглашается – этот эпизод и в самом деле усиливает “русскую тему”».

Решение о выпуске фильма Андрея Тарковского в прокат в 1966 г. было принято во многом благодаря твердой позиции Г.И. Куницына. Будучи председателем на «приемном просмотре» он выдвинул картину на первую категорию.

Однако вскоре, как мы уже писали, произошел откат.

Рассказывали, что был недоволен фильмом и сам Генеральный.

По словам поэта Михаила Синельникова, одного из друзей отца режиссера, передавали, что «сидевший в кинозале первоначально настроенный непредвзято Леонид Ильич Брежнев матерно выругался и покинул зал. И это произошло после того эпизода, где Андрей Рублев говорит с Феофаном Греком и вдруг вспоминает, что его собеседник умер… “Ну, как там, Феофан?” – “Да не так, как у вас думают…”»

Всех собак спустили на Г.И. Куницына, обвинив его в одобрении этого «идеологически вредного» произведения.

Злым гением Георгия Ивановича стал заведовавший в 1965-1986 гг. отделом культуры ЦК КПСС Василий Филимонович Шауро (1912–2007).

«Особенный упор в своей кадровой политике – пишет киновед Федор Раззаков – Брежнев делал на белорусских выдвиженцах, поскольку Белоруссия была наименее засорена либералами-западниками».

Одним из таких выдвиженцев и стал секретарь ЦК компартии Белоруссии по пропаганде В.Ф. Шауро.

Об идеологических установках Василия Филимоновича (получившего прозвище «великого немого») можно судить по словам его тоста, обращенного к писателям-русофилам после окончания одного из писательских съездов: «Политика партии в том, чтобы в разумных пределах поддерживать все группировки писателей. Мы не можем выделять особо ни одну из них. Качели не могут качаться в одну сторону. Выдержать равновесие – вот наша задача с вами. За это и выпьем».

Именно в это время (в середине 1960-х) Василий Белов писал своему другу Василию Шукшину: «Что в Москве занятного? По всем признакам, все гайки опять затянуты до предела. В Архангельске у меня, например, зарубили книжку, – говорят, пессимизму много».

Слева направо: Дмитрий Шостакович, Василий Шауро, Тихон Хренников (стоит спиной), Дмитрий Кабалевский,
 Арам Хачатурян. Всесоюзный съезд композиторов. Москва. 1 декабря 1968 г. Фото Галины Кмит

Василий Шукшин, рассказывали его друзья, подсмеивался над привычкой Шауро, запершись в своем цековском кабинете, играть на гармошке. (Совсем как маршал Жуков перед наступлением в фильме «Освобождение».)

Увы, такое пристрастие Василия Филимоновича не мешало ему душить в том числе и русскую литературу. О мертвящей хватке тандема «Шауро–Суслов» не раз свидетельтвует на страницах своих воспоминаний о Василии Макаровиче писатель Василий Белов.

Так вот именно этот В.Ф. Шауро был одним из наиболее активных противников «Андрея Рублева» под тем благовидным соусом, что это-де «антирусский» фильм.

По словам Федора Раззакова, «в отличие от руководителей Госкино, он прекрасно понимал, что никакие поправки (а их Тарковскому предъявили почти 40 штук) не смогут изменить направленности этого фильма».

Именно Василий Филимонович способствовал уходу из ЦК курировавшего кинематограф Г.И. Куницына.

«Сначала Шауро, – вспоминал Георгий Иванович, – предложил “вверху” назначить меня вместо Романова министром кинематографии. Но это тоже был способ от меня избавиться.

Я был приглашен к руководству, и мне была выдана программа действия в кинематографе, совершенно дикая даже для того времени. Позиция нового руководства состояла в том, чтобы положить под цензуру весь кинематограф. И меня же выдвигали, чтобы я это делал! А потом я должен был своими руками сломать ситуацию, которую во многом сам и создал, когда в кино многие вещи делались помимо цензуры. Наверху считали, что Алексей Владимiрович Романов имеет слабый характер, что было правдой, и по моему мнению – это большое добро для кинематографа, что длительное время во главе его стоял именно Романов...

Мне предложили эту должность, и была такая формулировка, что в советском кинематографе действует группа, которая осуществляет идеологическую диверсию против партии. Со мной говорили, чтобы я подписал и принял такую линию поведения.

Я пытался объяснить, что такого решения принимать нельзя, я прямо говорил, что у нас около двухсот кинорежиссеров художественного кино. Я почти со всеми встречался, даже в самой дружеской обстановке. Я говорил, что никакой диверсионной группы нет, и она немыслима в нашем кинематографе».

В конце концов, он заявил прямо в лицо М.А. Суслову: «Предложенная мне программа будет выполняться не моими руками». На что Михаил Андреевич, вспоминал Г.И. Куницын, «передёрнул на носу очки и сказал: “Вы свободны”».

Его действительно освободили, переместив в ноябре 1966 г., «по собственному желанию», на должность редактора по литературе и искусству в газету «Правда». Но и на этом новом месте Г.И. Куницын долго не засиделся: в 1968 г. его изгнали и отсюда за попытку очередного заступничества.

Между прочим, Георгий Иванович был одним из немногих, кто очень рано понял суть «хромого беса» – А.Н. Яковлева, с которым был знаком по работе, начиная с 1957 года. В 1996-1997 гг. газета «Литературная Россия» опубликовала несколько интереснейших писем Куницына, в которых тот открыто обвинял будущего «архитектора перестройки» в безпринципности и карьеризме.

Андрей Тарковский надолго сохранил к своему неожиданному заступнику благодарную память.

«…Г.И. Куницын – совсем другой человек – читаем одну из записей в дневнике режиссера. – Поэтому он и пострадал. Т.к. сам старался решать все вопросы».

По словам сына Г.И. Куницына Владимiра, знакомство с Андреем Тарковским и все связанные с его фильмом события отец расценивал в конце жизни как «драгоценный подарок судьбы».

Андрей Арсеньевич «встречается с отцом и приходит в дом вплоть до своего отъезда в Италию. Позже светлая дружба свяжет Куницына и со старшим Тарковским, прекрасным Арсением Александровичем. Лягут они оба в переделкинскую землю почти рядом…»

Скончался Георгий Иванович 6 октября 1996 года в воскресенье.

Могила Г.И. Куницына на кладбище в Переделкине

Г.И. Куницына мне посчастливилось знать лично во время моей работы в журнале «Советская литература». В ту пору заместителем главного редактора работал там один из четырех сыновей Георгия Ивановича – Владимiр.

Владимiр Георгиевич Куницын

Однажды, по поручению главного редактора А.А. Проханова, я ездил к Георгию Ивановичу за каким-то материалом.

Деталей встречи, к сожалению, не помню. Но осталось впечатление доброты и деликатности, на которую я никак не рассчитывал, отправляясь на встречу хотя бы и с бывшим, но все-таки работником ЦК.

Из разговора выяснилось, что он был моим земляком, уроженцем Иркутской области. Как и мой отец, воевал. Был в Сталинграде, на Курской дуге, на Дуклинском перевале в Чехословакии.

Эти особенности биографии помогли ему, в конце концов, выстоять.

«Дальше Сибири не сошлют, а Сибирь – моя родина», – приговаривал бывший комбат-минер в ответ на всё новые гонения, воздвигаемые товарищами по партии.

Именно эти «друзья» дали ему в свое время уничижительное (как им тогда казалось) прозвище: «поп-расстрига».

По мне так, намереваясь унизить, – возвысили.

А вообще-то Г.И. Куницын не только внешне, но чем-то даже внутренне сильно напоминал мне отца Димитрия Дудко (1922†2004), также удивительного человека, которого мне довелось знать.

На московском квартире отца Димитрия Дудко

Первая наша заочная встреча состоялась летом 1980-го, когда я увидел его «покаянное» выступление по телевидению. В то время я еще не ходил в церковь, но немедленно понял: передо мною мученик. И еще: он не лукавил, пусть всё это и очень трудно внятно объяснить…

Приблизиться, хотя бы отчасти, к пониманию этого я смог, когда, по благословению о. Иоанна Крестьянкина, работал над книгой «Страж Дома Господня» (о Патриархе Сергии).
Однако еще до этого случай свел меня с отцом Димитрием...

Многие близкие ему люди, особенно в те последние годы, упрекали его во «всеядности», «слепоте» и даже в «безпринципности». (Каюсь, не избежал тогда этого соблазна и я.)

А он «всего-то» был христианином. По апостольскому слову, «для всех был всем, чтобы спасти хотя бы некоторых» (1 Кор. 9, 22).

Чем-то неуловимо похож был на него и Георгий Иванович Куницын, которому мы все обязаны тем, что фильм Андрея Тарковского существует…

Источник: LiveJournal Тарковские. Глава 40.