Москва, как много в этом звуке!

Я никогда не стремилась жить в столице.

«Москва» для меня была чем-то из телевизора, виртуальностью в виде кремлёвских звёзд, в прямом и переносном смысле, мерцающая с голубых экранов.

Потом я увидела столицу из автобуса, курсирующего между аэропортами. Мы проезжали транзитом в Лондон группой иркутских школьников на обучение английскому языку. Хорошо запомнила украшенные синими новогодними гирляндами деревья (в Иркутске в то время не было ничего подобного) и вечерние окна многоэтажек. Я тогда смотрела на них и пыталась мысленно проникнуть внутрь, представить, как там, эти инопланетные москвичи живут, каков их быт, о чем говорить могут вечерами? Я и представить не могла, что через несколько лет иронией судьбы сама окажусь по ту сторону этих вечерних московских окон с их негасимым светом.

2001 год ознаменовался для меня окончанием Международного факультета Иркутского государственного университета, дополнительным дипломом Ляонинского университета (г.Шеньян, КНР), замужеством, сменой фамилии и места жительства. Так много значимых изменений в жизни случилось разом - что только кураж юности и влюбленности мог быть в помощь и «оправдание».

В Москве: рождение первой дочери и всё другое, самостоятельное. В новом статусе, новом окружении. Растерянность, домоводство, материнство, семейные отношения. Родители и вся прежняя жизнь остались в Иркутске, здесь – продолжение. Подобно тому, как дочь училась ходить - я училась жить теперь по-новому.

Хозяйка съемной квартиры стала объектом первых осторожных наблюдений за племенем незнакомым, московским. Худая, лет шестидесяти, курящая прямо в квартире, готовая говорить обо всём так доверительно, будто мы с ней были сто лет знакомы:

- А почему детские сады летом в Москве не работают? - интересуюсь.

- Летом, милая, дети, как и взрослые, должны отдыхать, - отвечала дама.

- А вот в Иркутске работают всё лето в штатном режиме, - уже недоуменно протянула я.

- Так в чём проблема, матери обычно неработающие женщины, спокойно переезжают с детьми на дачи.

- А зачем же неработающим матерям тогда отдавать детей в детские сады с сентября по июнь?

- Ань, - смотрит на меня, как на неразумную бедняжку, - чтобы эти дети матерям не доставляли слишком много хлопот, - и выпускает сигаретный дым огромным кольцом вверх с удовольствием наблюдая, как он растворяется в воздухе.

Меня многое удивляло в москвичах. Например, почему в небольшом магазине у дома, при запросе килограмма сахара, продавец выкладывала на прилавок пачку кускового рафинада, а чтобы купить колбасу - надо было запросить «батон».

Тогдашние соседи были семьей москвичей. Гордо подчеркивали, что не понаехавшие, а коренные. С любопытством оглядели нас – провинциалов, приехавших из далекой и слегка загадочной Сибири, и взялись учить уму-разуму: делайте так, а не эдак, попутно объясняя, что не надо быть такой наивной, настоящая московская жизнь - она другая, выживают не всегда деньгами, а выживают связями и далеко не всегда эти связи на высоких уровнях, но и они нужные, имея их, можно решать многие проблемы… Поскольку, на тот момент, все мои потенциальные и реальные связи остались по другую сторону Уральского хребта - первое время я охотно пользовалась их направлениями, наставлениями и рекомендациями. Соседи, в свою очередь, жадно выспрашивали про Байкал, очень им хотелось там побывать, но и тогда, и сейчас – это представлялось им недешевым удовольствием. Мы до сих пор общаемся, хотя давно съехали с той квартиры, отношения с покровительственно-просветительских сменились на дружеские, но я всегда буду приезжей в их глазах, в этом я абсолютно уверена.

Коллега, урождённый тушинский житель (по его утверждению район принципиально важен в истории страны и города). Там, во времена русской Смуты была стоянка очередного претендента на московское царство, которого в итоге прозвали Тушинским вором. А уже в советское время на тушинском аэродроме, где сегодня красуется футбольная «Спартак-арена», проводились знаменитые авиационные праздники.

Он же, беззлобно похмыкивая, любил приговаривать мне:

- В вас, иркутских, байкальская водица свою лепту вносит. Вам лет пять надо в Москве прожить, чтобы структурно поменяться и в неё вписаться.

И веселился:

- Как-как у вас там файлы для документов называют? Фунтик-мультик как-то или как?

- Мультифора - говорю, - ё-кэ-лэ-мэ-нэ!

И до сих пор, уже прожив в столице больше сознательных лет, чем в родном городе - я всё еще с ней пребываю в конфетно-букетном периоде. Как будто не уверена, что уже законная москвичка, а не приехавшая покорять столицу наудачу с обратным подстраховочным билетом в кармане.

Москва огромная, шумная, многолюдная. Модная, дорогая, статусная. Метро, пробки, скорости, усталость. Энергия созидания, амбиции, разочарования. А когда идешь по улице или едешь в метро во время мусульманского праздника Курбан-байрама, то понимаешь, сколько же много здесь приезжих, не только из Сибири, но и с Кавказа и Средней Азии.

В Москве много интересных людей, исторических мест, мировых сокровищниц, музеев, стадионов и театров. Недаром её называют Третьим Римом. Здесь, ты в эпицентре событий. Город-герой - этим много сказано.

И тот город детства и юности, в котором деревья были большими и трава зеленее и воздух, который хоть с чаем пей, с родными людьми, памятными местами, улицами, дворами, с великим Байкалом и палаткой летом на берегу с родительской семьёй, с могилами предков – Иркутск, не просто знакомая точка на карте. Он в моем сердце.

Анна Малинина